— Вы велели мне снять вас с фонтаном, — меланхолично ответил Каллен. — Мне кажется, снимок удался.

Он сунул смартфон в карман пиджака, любезно протянул мне руку и сделал то, чего ожидать было нельзя.

Он улыбнулся.

А я поняла, что мне определенно нравится смотреть, как он улыбается.

Его ладонь я схватила почти в оцепенении. Конечно, почему б ему не улыбнуться, если я так опозорилась? Только сейчас я отметила, что ухмылка носит скорее иезуитский характер, и служит выражением не благосклонности или искренности, больше коварства и насмешки.

Как ни старайся, а злостное пыхтение все равно прекратить не получалось.

Я протянула руку, гневно сведя брови:

— Телефон! Хватит уже ржать, премии лишишься! Вот сейчас позвоню мужу и скажу, что ты меня не уберег, и я оказалась на грани жизни и смерти!

— Умерьте пыл, миссис Блек, — ответил Каллен. — Или вам хочется снова охладиться в воде?

Я замерла, не в силах выдавить и слова. Столкнуть меня обратно ему не составит никакого труда, в этом можно не сомневаться. Сам он казался выше на полторы головы, а в размерах превосходил в два раза. Кроме того, толика лихости в глазах заставляла меня поверить ему на слово.

Стоя напротив его широкоплечей фигуры, с раскрытым в изумлении ртом и замершими изогнутыми бровями, я наблюдала за расцветающим оскалом его тонких губ.

А потом Каллен удивил во второй раз. Он снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

— Вы простудитесь, миссис Блек. — Дорогая ткань колыхала аромат его туалетной воды. Пиджак мягко обнял мою замерзшую фигуру.

Словно ничего особенного не случилось, он самостоятельно прервал игру в гляделки и зашагал туда, где высилась громадина здания отеля.

Вот почему сейчас я уже в номере повторяла случившуюся накануне сцену. С той только разницей, что оскал принадлежал мне, а не ему. Ради этого я вся подбиралась, пускала в глаза искорки мужества и всем своим видом говорила: «Так тебе!».

— Какого черта вы отправились туда без меня?! — голос его был так напряжен, словно вот-вот начнет трескаться.

— Я перед тобой не обязана оправдываться, — как можно капризней заявив, вальяжно обошла диван и плюхнулась на него с совершенно беззаботным видом.

— Я обязан вас охранять, так как же я буду это делать, если вы сбегаете из номера, и я понятия не имею, где вас искать?!

— Я не нуждаюсь в постоянной няньке. Со мной все в порядке.

Вся сцена напоминала хождение по лезвию, только непонятно, кто выполнял роль эквилибриста: Каллен или я, полная удовольствия от наблюдения этого образчика мужской красоты перед собой.

— Ты можешь идти в свою комнату. А я закажу чаю. Кстати, хочешь тоже?

— Ты еще и пьяная, — взорвался он. — Какого хрена ты туда поперлась? Да еще вся брюликами обвешанная!

Алкоголь и впрямь имел место быть. Без него, сдается, я бы не решилась так себя вести.

— Брюлики мои, хоть спать в них буду, — язык еле заметно заплетался. — Я же сказала: ты свободен. И вообще, надоел уже мне. Выметайся куда-нибудь, Бога ради.

Я чувствовала себя хозяйкой положения: сейчас рвать и метать готов он, а я лишь вальяжно откинула голову на спинку дивана. Меня словно покачивало, а тело наполнялось приятной легкостью.