Длинное темное приталенное пальто с более светлым подбоем было распахнуто, так что я видел белую (уж тут-то я был уверен) рубашку с острым воротником. Я не удивился, что на ней штаны в крупную клетку. Риерта не Королевство, у нас женщина в таком виде вызвала бы если не скандал, то порицание и уж точно внимание к своей персоне. А здесь, в городе куда более свободных нравов, подобное не являлось плевком в лицо порядка. И, глядя на незнакомку, признаюсь честно, я мог лишь порадоваться этому. Некоторым женщинам, чего уж скрывать, идет мужская одежда. Особенно если их ноги не стоит прятать под двойным, а иногда и тройным слоем юбок.

Ее руки, затянутые в перчатки, сжимали тупоносые револьверы, на бедре висел короткий широкий клинок. Сразу становилось понятно – леди Длинные Ноги пришла сюда отнюдь не на бал.

Взгляд больших глаз равнодушно скользнул по мне, хотя я вел себя мило и даже ей улыбнулся. Впрочем, не спеша вставать и подходить ближе. Люди в последнее время довольно нервные без всякой на то причины, а я не слишком горел желанием схлопотать пулю только потому, что вежлив с дамой.

Мужчина тоже посмотрел на меня, с куда большим интересом, а девчонка проворной тенью метнулась вдоль камер. Вернулась тотчас, сказав:

– Его здесь нет! – В ее голосе было и разочарование, и печаль, и растерянность.

– Что? – не поверил тот. – Сведения были верны.

– Все камеры, кроме этой, пусты. Его здесь нет!

– Эй, Вилли! – крикнули им от двери. – Не возитесь! Времени мало!

Девушка увидела подсыхающую кровь на полу, оставшуюся после убийства Фреда и Плаксы.

– Это не кровь Кражовски. – Я решил обозначить свое присутствие.

Они оба уставились на меня.

– Продолжай, – поторопил меня «бульдог».

– Его увели до того, как солдат расстрелял двух других заключенных.

– Кто? Увели куда? – подалась вперед девушка. – Он жив?

Я позволил себе секундную паузу.

– Откройте решетку. Не хочу здесь оставаться.

– Вот еще! – возмутилась она. – Мы не вытаскиваем из тюрьмы преступников!

– Некоторых, судя по всему, вы бы с радостью вытащили. Будь они здесь.

Это высказывание ее несколько смутило, и напарник девушки решительно произнес, забирая инициативу в свои руки:

– Слушай, парень. У нас нет времени на уговоры. Поэтому либо ты расскажешь мне, кто и куда забрал Кражовски, либо я пристрелю тебя прямо сейчас.

– Дай подумать, приятель. Что же мне выбрать? Получить пулю из «Крушителя» в грудь и отправиться на экспрессе в рай или дождаться утра и захлебнуться в Совином канале? Уж лучше пуля. Говорят, захлебываться очень неприятно.

Он чертыхнулся, понимая, что смертью меня точно не напугаешь. С тюремного двора вновь раздались выстрелы, и от двери опять крикнули:

– Не спите!

Девчонка бросилась назад, вернулась с ключами, висевшими на большом кольце.

– Мюр, ты уверена? – вкрадчиво спросил Вилли, глядя на меня не слишком дружелюбно.

– А у нас есть выбор? – Ключ повернулся в замке, и решетка с грохотом поехала в сторону. – Слушай, иностранец. Попытаешься нас надуть, я сама тебя пристрелю.

– Вполне честная сделка, – сказал я, выходя.

Почему-то когда герои бульварных романчиков бегут из тюрьмы, авторы никогда не говорят, насколько это непросто. Отсутствие конфискованных подтяжек и шнурков играло в этом самую непосредственную роль. И если штаны я потерять не боялся, то бегать в ботинках, норовящих покинуть ноги от любого резкого движения, то еще удовольствие.