– Получается, охрану сменили?
– Меньше чем за полдня, Павло. Быстро, в сумерках уже. Движения особо никто и не заметил. Эка невидаль! Одни бойцы выгрузились из кузова машины, другие загрузились. Солдат кругом мало, что ли? Смена караула. Считай, обычное дело. Я сам так думал, пока через сутки всех на месте не положили. И еще кое-что было… В общем, я потом уже серьезно ум наморщил. Тогда и к майору подался.
– Об этом чуть позже, Иван, – жестом остановил Гонта. – Надо, Паша, чтобы ты понял, хорошо понял то же самое, что уже сложилось у нас. Ведь я, пока он ко мне не пришел, сам не до конца во всем разобрался. А после сразу срослось.
– И какая картинка выходит? Гебешники сначала поставили сильную охрану, потом ее нарочно ослабили, чтобы груз проще было взять?
– Наоборот, Павло, – качнул головой Гонта. – Мыслишь верно, выводы неправильные. Они ведь, те, из МГБ, вагоны у Жукова увели. И от Жукова же прятали. Военные трофеи между тем усиленно искали. Мыслимое ли дело – самого маршала Победы обнесли! Особисты в Киевском военном округе дело свое добре знают. Поэтому усиленная охрана вагонов на запасном пути в Бахмаче, к тому же охрана серьезная, непременно привлекла бы внимание. Его, внимание это, как раз зелеными солдатиками и отвлекали. Тактика не ахти. Но в нашем случае вполне могла бы сработать. Тем более что держать вагоны под такой охраной долго никто и не собирался! План МГБ я уже до вас довел. Они не грабили сами себя. И не понимают, как такое вообще произошло, кто посмел. Кстати, я уже наверняка могу сказать, чьих это рук дело. Тут вариантов особых нет, но это – чуть позже. Иван ведь не все еще рассказал.
– Что еще? – вскинул брови Соболь.
Теперь Борщевский уже решил не сдерживаться. Медленно, со вкусом допил свою водку, закурил выпитое новой папиросой, чуть закашлялся – слишком глубокой оказалась затяжка.
– Там не только в трофеях дело.
– Не только?
– Груз Жукова – два вагона, – напомнил Гонта. – В тупик загнали три. Коваль из УМГБ не скрывает: очистили и сожгли три вагона. – Он показал три пальца. – Полковник Мурашко, который из Киевского округа, искал два. – Дмитрий опустил один палец. – О третьем понятия не имеет. Чего еще прицепили к охраняемому маршальскому транспорту – хрен его знает.
– И Коваль еще, – вставил Борщевский. – С Аникеевым.
– Это еще кто?
– Начальник местного МГБ, районного. Я несколько ночей назад решил там, в пакгаузе, переспать. Поддал не так чтобы крепко, просто такие здесь у нас дела… Не тянуло меня домой, Павло, не хотелось на квартиру. То отдельная история, я про другое: придремал на поддоне, проснулся от разговоров…
Его история вышла еще короче. Только Иван закончил, Соболь сжал кулак, несильно стукнул по столу:
– Вот суки! Слышь, командир, у меня тут мысль родилась, еще в тюрьме, в камере. Даже в Бога тогда поверил, не вру. – Он быстро и неуклюже перекрестился. – Думаю, вот сделал бы боженька так, чтобы я на волю вышел. Взял – и вышел! Тогда бы я против энкаведистов, паскуд недоделанных, открыл бы свой личный третий фронт! Или партизанскую войну им объявил! По одному стал бы подлавливать да приводить приговор в исполнение! И так – пока не поймают!