Сестры героически выполнили просьбу. Тем более, что к концу первого часового доклада заслуженного деятеля науки РСФСР, профессора Бориса Михайловича Теплова, об основных идеях в психологических трудах Николая Ланге Женя, согревшись в зале, уже периодически засыпала, томно прикрыв лицо рукой. От конфуза ее спас шепот Ксени:

— Лидка, а Лидка, тут написано: действительный член АПН — правда, что ли? Насчет члена?

Лидка покраснела и засопела, как паровоз.

Проснувшаяся Женя снова прижала платочек к глазам и яростно зааплодировала.

К трибуне вышел следующий докладчик.

— Он тоже член?

— Бери выше, — шепнула Ксеня — член-корреспондент. Чур, мой!

— Нет уж! Ты ж сказала, твой вон тот, самый свежий, бровастенький.

Лида наклонилась к сестрам и громко зашептала:

— Дуры! Под него научный институт психологии наркомпроса в сорок пятом открыли! Он, — Лидка кивнула в сторону трибуны, — его руководитель. Вы уровень представляете? Опару свою лучше в декольте поправь, — бросила Ксения.

Лидка сидела с идеально прямой спиной второй час и с живым интересом слушала, делая пометки в крошечной записной книжке.

— Ты посмотри, что она там чёркает, поди ж, ерунду какую-то.

— Поражаюсь ее мужеству и выдержке. Давай сбежим. Я третьего не выдержу.

Но побег не состоялся. Закрывал конференцию памяти профессора Ланге главный организатор мероприятия и его любимый ученик Давид Элькин, тот самый, с демоническими бровями. Он моментально выскочил на трибуну и, глядя прямо на сестер, улыбнулся:

— Иногда время тянется бесконечно долго, не так ли, девушки? А иногда пятилетка пролетает как мгновение. Это все разное восприятие времени. Уникальные особенности нашей психики. Но это мои наработки. А сегодня всё только об учителе и о влиянии Сеченова на его работы. По факту мой доклад займет тридцать минут, я сделаю все возможное, чтобы вы не заметили, как пролетит время.

Зал одобрительно загудел, раздались хлопки с галерки. Студенты явно любили Давида Генриховича. Его выступление завершало вечер и было на удивление живым и понятным. Элькин закончил под восторженные овации студентов.

— Женька, свистни, ну свистни! Ты ж умеешь, — толкнула ее в бок Ксюха.

— Гражданка, у вас пятый десяток на горизонте, а никак не угомонитесь, — Женя засиделась на неудобном откидном стуле и радостно подскочила, одергивая юбку.

— Мне, между прочим, сорок один, а полтинник тебе через месяц! — оскорбилась Ксеня.

— И это что всё? Ни шампанского и ни концерта? — повернулась она к Лидии Ивановне. — Ради чего мы мучились?

— Вы меня опозорили, — скорбно сообщила Лида. — Это был первый и последний раз, когда…

Она не договорила — со сцены к ним чуть не с прискоком сбежал «Мефистофель» и подошел к сестрам.

— Добрый вечер! Лидия Ивановна, кто эти прелестницы?

— Мои сестры, — скорбно выдохнула Лидка. — Евгения и Ксения. Давид Генрихович, они давно не были в обществе, умоляю, не обращайте на них внимания. Вечер прошел блестяще. Я так вам благодарна! Всё! Спасайте старших товарищей от этих страждущих подхалимов и едемте ко мне. Все скромнее, чем обычно, но тем не менее помянем Николая Николаевича в