Но эффектнее всех выступил одиозный менталист и главный советский «ясновидящий» Вольфганг Мессинг, который за свои средства просто приобрел истребитель Як-7 и подарил легендарному летчику Ковалеву с дарственной надписью на борту: «Подарок от советского патриота В. Г. Мессинга Герою Советского Союза летчику Балтики К. Ф. Ковалеву».

Не оставались в стороне трудовые коллективы и рядовые граждане, которые сдавали и деньги, и ценности на великую победу. Массовый сбор средств в Фонд обороны и Фонд Красной армии принес больше семнадцати миллиардов рублей наличными, 13 кг платины, 131 кг золота, 9519 кг серебра и еще почти на два миллиарда драгоценностей. За эти деньги было построено больше двух с половиной тысяч боевых самолетов, несколько тысяч танков, восемь подводных лодок и шестнадцать различных военных катеров.

Общий энтузиазм и отчеты по приходу средств не просто регулярно публиковались в газетах. Каждый! Каждый, кто сдал ценности в Фонд обороны, получал приветственную телеграмму «лично» от Иосифа Виссарионовича Сталина с благодарностью за помощь. О каждой телеграмме сообщали в новостях.

Борька морщился и листал библиотечную подшивку — Одессу заняли в октябре сорок первого, значит, после октября быть не может — нужны только газеты после апреля сорок четвертого. И он найдет. Между Рувимом Марковичем Гореликом из Колодезного переулка, внесшим в Фонд обороны десять тысяч рублей, и работницами завода «Пионер», нашедшими при очистке территории завода серебряную сумку 84 пробы и золотое кольцо 56 пробы с ценным камнем. Крошечная новость гласила: «Мальчик, переживший все тяготы войны, отдал найденные им ценности классового врага в размере двадцати тысяч рублей в Фонд обороны и принял следующую телеграмму: «Одесса, ул. Моисеенко, 8, Ижикевичу Сергею

Прими мой привет и благодарность Красной армии, Сережа, за твою заботу о Красной армии.

И. В. Сталин. 17 мая 1944 года».

Листок подшитой газеты предательски трясся в Борькиной руке:

— Какие двадцать тысяч? Суки… там было бриллиантов на четыре миллиона!

Вайнштейна не утешало ни то, что подобный случай благодаря писателям вошел в историю еще до его горя, ни то, что Ася Ижикевич, принявшая телеграмму от товарища Сталина, била потом Сережку смертным боем так, что супруг, которому тоже досталось, еле оттащил…

Била не за помощь фронту, а за беспросветную глупость — хоть бы один камешек матери оставил, адиёт!

Всех учеников ЭнГэ (как окрестили Николая Григорьевича интернатские) делил на две категории — «смиттё» и «гении». Вторых были считаные единицы, и это была высшая похвала.

— Толик Верба, иди к доске, повернись к классу, — торжественно объявил Нашилов и, открыв папку, с театральными паузами, осматривая класс, прочел:

— «За отличные оценки и активное участие в общественной жизни школы-интерната ученик третьего класса Анатолий Верба награждается… путевкой во Всесоюзной санаторный пионерский лагерь «Артек» имени Молотова»!

Класс охнул и загудел.

— Тишина! — объявил Нашилов. — Учитесь, смиттё! Тот, кто трудится каждый день, всегда получает заслуженную награду. Мы тебя соберем.