Мы знаем, что ПГУ использует психотропные средства, и спешим вам сообщить, что тоже их используем. Так что если вы попытаетесь прикусить язык, то вот этот молодой человек с чемоданчиком одним уколом поможет вам стать разговорчивым.

Хотя, мистер Булай, мне было бы совсем непонятно, чего ради стоит упрямствовать. Ваш строй дал трещины, и вы как умный человек понимаете, что СССР наступает конец. Сегодня ваши наиболее прогрессивные сограждане уже бегут в наш лагерь. Вы ничем не рискуете и ничто не предадите, если вступите в деловой разговор с нами. Ведь даже в Кремле начинают склоняться к этой форме диалога. А мы будем благодарны за такое поведение. Хотя, зная вас, полагаю, вы будете ломать дурака, изображать последнего русского, которого нельзя купить. По правде говоря, мы уже стольких купили и еще стольких купим, что вы кажетесь клоуном.

Данила слушал Кулиша, склонив голову, а на память приходил теплый июньский рассвет на станции Арзамас, где он оказался в прошлом отпуске. Сойдя с московского поезда, Данила ждал автобуса на Окоянов. Автобусная станция была еще закрыта. На ступенях ее сидело несколько человек, приехавших вместе с Булаем тем же поездом. Все они были между собой знакомы. Молодая колхозница с бледноватым, нездоровым цветом лица, одетая в поношенную одежонку, показывала подругам подарки, которые везла своим близким из Москвы. Она доставала их из выцветшей матерчатой сумки и полным нежности голосом говорила:

– А вот сандалики Андрейке, – и показывала трехрублевую, сшитую из кожзаменителя обувку. – А вот Настеньке карандашики. – И на свет появлялась дешевенькая коробка цветных карандашей. – А вот младшенькому воздушный шарик, – и она надула сине-зеленый резиновый мешочек за пять копеек.

Глядя на эту сцену, Данила чувствовал, что в душе его расползается боль. Только что приехавший из процветающей страны, он не мог равнодушно смотреть на эту беду. Его народ лежал в нужде, распластавшись. Он мучился, пил, страдал, но он и любил так пронзительно, как, наверное, может любить только измученный русский народ: «младшенькому шарик»…

Данила поднялся из кресла, сделал шаг в направлении слегка побледневшего Кулиша и сказал:

– Ты ведь и вправду нас скупить задумал, урод. Лучше учебник истории почитай для начальной школы. А квартира эта действительно моя. Так что ты, опять же, не в свое помещение вломился. Шел бы ты отсюда по-хорошему…

Кулиш взглядом дал знак морпехам, и те, подскочив сзади, пытались заломить Даниле руки за спину.

«Ну, Булай, давай «Прощание славянки», – подумал Данила. Как его учили в Краснознаменном институте разведки, он сделал кувырок вперед головой и, вскочив на ноги, оказался прямо перед Кулишем.

– Сдачу не забудь, купило, – выдохнул он и коротким одновременным ударом двух кулаков снизу в челюсть заставил американца отлететь к стене и осесть на пол. В следующий момент на него навалились сзади и ударили по голове чем-то тяжелым. Он потерял сознание.

Преданная резидентура подняла забрало. Настал час, готовность к которому каждый разведчик постоянно несет в своей душе.