— Демисезонная, — поправила его Таня.

Ишь, какой щедрый ковбой! Даже отцовской куртки ему для Варвары не жалко!

А может, у него к ней романтическое чувство? Он женится на ней, увезет в штат Канзас — нет, Техас, на самом деле Таня отлично помнила, что Техас, — и они заживут в доме с зеленой лужайкой и белым забором и станут присылать Тане глупые сувениры и ничего не значащие подарки.

Это было так обидно — еще обиднее, чем Карловы Вары и триста долларов!

— Она в самом низу, в пакете. Открывай и тащи. Зеленый пакет. Нашла?

Куртка была серо-желтая, огромная, невесомая, многочисленные завязки болтались и приятно позвякивали латунными замочками, «молнии» были широкими и солидными.

У Варвары никогда не было таких вещей. Вообще курток у нее не было, она считала себя слишком толстой для курток, имея странный гибрид куртки и пальто, и он ужасно ей не шел, зато был очень практичен.

— Димка, — пробормотала Варвара, таращась на себя в зеркало, — спасибо тебе. Я тебе клянусь, что все верну в целости и сохранности, чистое и новое.

— Ты вся в ценниках, — сказала Таня, — повернись, я отрежу.

Варвара оборотилась к зеркалу спиной и пыталась рассмотреть свой зад. С ее точки зрения, зад выглядел неплохо. Куртка все скрывала.

— Да не вертись ты!

— Тань, ты поаккуратней, смотри лишнего не отрежь.

— Язык тебе отрежу.

— Господи, какая куртка!.. Сказка, а не куртка! А, Тань?

— Куртка как куртка. И пошли, пошли, я спать хочу, а мне еще ковбоя на ночь устраивать.

— Я не ковбой, а физик, — пробормотал Димка упрямо.

Когда они вывалились на темную улицу, к Таниным «Жигулям» первой модели, пошел снег. Он был мартовский, мелкий, жесткий, как будто сморщенный от старости и такой же старчески колючий.

— Осторожно голову!.. — предупредила Таня, когда Димка, кряхтя, полез в салон. — Там антифриз на полу, вы его отодвиньте за другое сиденье. Варвара, возьми тряпку и протри фары. Мы еще будем греться.

Человек, который, распластавшись, лежал на сиденье своей машины, слышал ее громкий, решительный, «докторский» голос. Ее спутников он не видел, но этого и не требовалось, он слышал их голоса. Самое главное узнать, куда они теперь поедут.

Он узнает и накажет эту бешеную суку за все — за самодовольство, наглость, за все несчастья и беды!.. Она заслужила наказание! Она ведет себя как проститутка, шлюха! Он накажет не только ее. Он накажет и мужчину тоже — слизняка, подонка! — и все наконец-то поймут, чего он стоит!

На другом конце города другой человек оторвался от монитора, крепко, всем телом потянулся и потер шею. Он не любил подолгу сидеть за компьютером, хотя и приходилось. В одной только майке было холодно, и он, поняв, что сильно замерз, накинул на необъятные плечи теплую фланелевую рубаху.

Надо сварить кофе. От коньяка он немедленно уснет, а спать было никак нельзя.

Итак, завтра, рейс в девять двадцать, «Чешские авиалинии».

Что это? Совпадение? Или все было задумано заранее?

Если заранее, значит — бегство?

В самолете неожиданно выяснилось, что Варварин билет — первого класса.

Она долго не могла понять, чего от нее хочет веселенькая проводница в красном и бежевом, непривычном для русского глаза, костюме, и упиралась, и не шла, и боялась, что произошла какая-то путаница с местами и сейчас ее высадят, проводница все повторяла «прошу, пани» и манила Варвару за собой, а она все не решалась и перегораживала проход, и пассажиры толпились за ней и нетерпеливо выглядывали, а потом оказалось, что место у нее — в первом классе.