Николаев тяжело вздохнул и отошел к окошку в надежде глотнуть свежего воздуха. Майора раздражал этот студент, от которого нет никакого прока; он рассказывает странные вещи, подробно описывает последнее местопребывание группы туристов, видно, что очень напуган и растерян. И, конечно, он не совсем откровенен; слишком заметен тайный страх, пугливость, нежелание останавливаться на подробностях похода. В истории с заболевшей ногой тоже чувствуется фальшь; скорее всего, этому Углову для чего-то понадобилось отделиться от ребят. Возможно, произошла ссора. У них ведь были ружья; Николаев с сомнением оглядел костлявую фигуру Углова. Нет, на убийцу он не похож. Придется искать дальше, продвигаться к этой растреклятой горе Девяти Мертвецов, шарить там в снегах и в тайге в надежде отыскать следы пропавшей группы.
— Ну, дайте товарищу хоть стакан чаю выпить, — добродушно произнес майор, отрываясь от созерцания унылого пейзажа. — Что вы на него так навалились? Вот передохнем и все вместе двинемся на поиски, постараемся отыскать ребят. Они, скорее всего, заблудились в тайге, такое здесь часто бывает.
Николаев не верил себе, но говорил для успокоения окружающих. На самом деле в течение двух суток никаких следов обнаружить не удавалось, хотя тщательнейшим образом были обысканы все окрестности, а местное население подвергалось непрерывным допросам. К несомненной удаче следовало отнести арест местного шамана. Некоего Ермамета схватили в первый же день приезда группы поисковиков; теперь дикарь сидел под замком в Ивдельском отделении милиции. Его убогий домишко обыскали с невероятной тщательностью, однако ничего подозрительного не нашли, кроме обычных предметов первобытного культа духов: бубен, какие-то травы, оленья лопатка, бутыль из-под странной настойки с кусочками почерневших грибов на дне. Николаев приказал приобщить все это к делу в надежде, что все-таки сумеет потом доказать причастность шамана к исчезновению туристов. На всякий случай арестовали также нескольких стариков-вогулов, виновных в распространении сказок про богиню-охотницу и прочих чудовищ. Вся эта теплая компания томилась в крошечной камере отделения милиции, а Николаев поздравил себя с первым успехом. Теперь есть подозреваемые, которых можно “пришить” к делу в случае чего; на этих неграмотных дикарей можно свалить любую ответственность. Вот и Углов тоже может пригодиться; от его показаний будет многое зависеть, поэтому следует сразу поставить парня в нужные условия, сделать его мягким и податливым, как глина.
Николаев много расспрашивал студента об угрозах, предостережениях, встречах с местным населением и с удовлетворением записывал все его показания, из которых следовало, что какие-то слухи, непроверенные сведения и страшные истории сопровождали студентов на протяжении всего похода. Майор уже плел свою паутину, спасая собственную шкуру, уже прикидывал, кто годится на роль главных подозреваемых, а кто может обойтись ролью свидетеля. От дыма многочисленных папирос слезились глаза, но окошечко было туго законопачено, весне в этих краях не слишком доверяли, уж больно коварным был уральский климат. Углов испуганно хлебал жидкий чай из мятой оловянной кружки, а военные негромко совещались, обсуждая планы поисковой экспедиции.