Наверное, это просто мое мнение; просто видение ситуации, окрыленное моими надеждами, но мне все равно хочется спрыгнуть с палубы и взять Себастьяна за руки – хватит уже держаться за велосипед!
Вместо этого я откалываю шутку:
– Значит, с тем, что я лентяй, ты согласен? Ладно-ладно!
Себастьян заметно расслабляется и отпускает руль велика.
– Ничего такого я сказать не хотел. Я только…
– Может, прекратишь умничать и поможешь мне?
Себастьян опускает велик на землю и, сняв куртку, на удивление легко забирается на прицеп, потом на корму катера.
– Ну вот, теперь ты понимаешь, в чем суть служения.
Я знаю пару хороших шуток про службы и служение, но вовремя прикусываю язык.
Себастьян подбоченивается и оглядывает катер.
– Ну, что нужно делать?
– Вытащить сиденья и содрать старую обивку. Ах да, еще отскоблить липкий слой. Что, уже сожалеешь о своем великодушии? – Я вручаю Себастьяну перчатки и позволяю себе поглазеть на него ровно три секунды. Он опрятен до безупречности, а еще много времени проводит на свежем воздухе: кожу позолотило солнце.
– Зачем ты даешь перчатки мне? – спрашивает Себастьян, отталкивая их.
– В гараже есть еще одна пара.
Себастьян согласно кивает, я спрыгиваю на землю и перевожу дыхание – медленно иду к гаражу и обратно. Если бы я слушал маму, то не упустил бы шанс расставить точки над i, объяснить, что, хоть Себастьян и знает мой секрет, у нас с ним ничего не выйдет.
«Скоро, – обещаю я себе. – Скоро я с ним поговорю. Наверное».
Мы вытаскиваем из катера второе кресло, скамью, а когда принимаемся за ковер, оба уже в поту, хотя температура вряд ли выше шестидесяти градусов[28] – для февраля это рекорд.
– Не пойми меня неправильно, – начинает Себастьян, – но почему твой отец вешает эту работу на тебя, вместо того… Я не знаю… – Он виновато косится на наш дом. – Вместо того чтобы кому-нибудь заплатить?
Вслед за Себастьяном я смотрю на наш дом. Находится он, пожалуй, в лучшем районе Прово. Здесь у всех красиво изогнутые подъездные аллеи и большие ровные лужайки. Здесь у всех достроенные подвалы, а над гаражами – комнаты для гостей. Да, мои родители хорошо зарабатывают, но транжирами их точно не назовешь.
– Моя мама считает каждый цент, а рассуждает примерно так: «Купить лодку я мужу позволила, но обслуживает ее пусть своими силами».
– Очень в духе моей мамы. – Себастьян крепко хватается за особо неподатливую часть обивки и дергает. В тесном кокпите раздается треск рвущегося материала. – По крайней мере в том, что касается пересчета центов, – уточняет он. – Ее девиз: «Носи, пока до дыр не порвется. Без новинки любой обойдется».
– Пожалуйста, не говори это моей маме! Она на футболке такой девиз напечатает.
Или на наклейке на бампер.
Наконец обивка отдирается – Себастьян выпрямляет спину и швыряет ее за борт. Бабах! – она приземляется на брезент, подняв облако пыли. Тыльной стороной ладони Себастьян вытирает пот со лба.
Силком отрывать взгляд от его торса – самое настоящее преступление.
Себастьян оценивающе смотрит на ободранный кокпит.
– Старый, не старый, а катерок что надо.