– Я пыталась ее уговорить. Звала гулять. Погода хорошая, что детям делать дома? Но Луиза ничего не хотела слышать. Она даже не дала мне войти! Я позвала Альфонса, он чуть не плакал, и мы ушли.

Но Луиза не весь день провела дома. Роза Гринберг уверенно утверждала: она встретила няню в подъезде, за час до своего дневного сна. То есть за час до убийства. Откуда шла Луиза? Куда ходила? Как долго она отсутствовала? Полицейские обошли весь квартал с ее фотографией в руках. Опросили всех, кого смогли. Отсеяли лжесвидетельства – россказни мающихся одиночеством людей, готовых наврать с три короба, лишь бы убить время. Они побывали в сквере, в кафе «Паради», прошлись по магазинам улицы Фобур-Сен-Дени, опросили торговцев. Потом они получили видео из супермаркета. Капитан прокрутила его тысячу раз. Она до тошноты всматривалась в кадры, на которых Луиза спокойно шла между полками. Она видела, как она берет своими миниатюрными руками пакет молока, пачку печенья, бутылку вина. На пленке было видно, что дети носились по проходам, а она ни разу на них не взглянула. Адам уронил с полки какие-то коробки и врезался в женщину, катившую тележку. Мила пыталась дотянуться до шоколадных яиц. Луиза так ни разу и не раскрыла рта, ни разу их не одернула. Так же молча она направилась к кассе, и дети со смехом побежали ее догонять. Они схватили ее за колени, Адам потянул за юбку, но Луиза не обратила на них никакого внимания. О ее недовольстве капитан догадалась по едва заметным признакам: у няни чуть дернулась губа, она бросила быстрый взгляд исподлобья. Вылитая злая мачеха из сказки, подумала капитан, которая заводит детей в лесную чащу и оставляет на съедение волкам.

В четыре часа дня Роза Гринберг закрыла ставни. Вафа дошла до сквера и села на скамейку. Эрве закончил работу. Именно в эти минуты Луиза направилась в ванную. Завтра Нине Дорваль предстоит в точности повторить все ее действия: открыть кран, подставить руку под струю, проверяя температуру, как она делала сама, когда ее сыновья были маленькими. А потом сказать: «Ну-ка, дети, идите ко мне. Будем купаться».

Пришлось спросить у Поля, любили ли Адам и Мила воду. Насколько неохотно они обычно раздевались. Нравилось ли им плескаться среди игрушек.

– Они могли закапризничать, – объяснила Нина Дорваль. – Как вы думаете, они могли запротестовать, вернее, удивиться, что их повели купаться в четыре часа дня?

Отцу показали фотографию орудия убийства. Кухонный нож, самый обычный, только маленький, так что Луиза могла без труда спрятать его в ладони. Капитан спросила Поля, узнает ли он нож. Он принадлежал им или Луиза купила его специально, заранее спланировав преступление?

– Вспомните, пожалуйста, – попросила она.

Но Полю не надо было ничего вспоминать. Нож привез им в подарок из Японии Тома. Керамический, чрезвычайно острый: достаточно тронуть лезвие пальцем, и непременно порежешься. Это был нож для суши, и Мириам настояла, чтобы Тома взял у нее монетку в один евро. Дарить ножи – плохая примета.

– Мы никогда им не пользовались. Мириам убрала его на верхнюю полку. Чтобы дети случайно не достали.