Герро обожал эти мгновения и именно этот страх. Он тонко чувствовал его, впитывая вместе с кровью, и ради этих мгновений сдерживался, до последнего успокаивая обречённую жертву. От поглощения дистиллированного страха смерти вампир испытывал необычайный, сравнимый лишь с оргазмом взрыв эмоций, жадно глотал каждую его капельку и…

И именно в это мгновение в «столовую» вошел Шарге.

«Проклятый чуд!»

– Извини, не думал, что ты занят, – протянул остановившийся на пороге Винсент. Выдержал короткую паузу и шагнул внутрь: – Я подожду.

И тем поставил Луминара в идиотское положение. В «кухонном кресле» дёргается чел, в шее чела – иглы, капли крови пятнают одежду, а лёгкое, едва заметное рычание охотника пятнает установившуюся в «столовой» тишину. Только что он был на вершине блаженства, наслаждался заслуженным, тщательно подготовленным красным, приятственным смешением аромата дерева, крови, соли и страха, а в результате – скомканный финал.

И спокойный, чуть насмешливый взгляд карих глаз чуда. Единственной, на памяти Герро, пищи, способной спокойно смотреть на процесс насыщения вампира.

– Прошу, не отвлекайся.

«Мерзавец!»

Удовольствие едва не сменилось отвращением, и Луминар принялся торопливо допивать – не высушивать, а прямо-таки высасывать жертву, – чувствуя, что насыщение обрамляется паспарту чёрной злобы.

«Проклятый чуд!»

Нет, в первую очередь – гнусный Ярга, который из всех возможных помощников прислал на «Чёрный абрис» именно этого чуда, прокля́того и про́клятого Шарге, Гиллингемского Мясника, чьим именем масаны пугали детей по всему миру.

Историю Винсента знал каждый вампир Земли: полтора года назад старый Шарге ошибочно предположил, что масаны причастны к смерти его единственного сына Рудольфа и объявил ночным охотникам личную месть, не пропуская ни одного «похода очищения». То, что он творил, пытаясь отыскать виновных в гибели сына, заставляло бледнеть даже видавших виды вампиров и морщиться навов, а апофеозом карьеры мстителя стал Гиллингем, тихий и уютный город, в котором намеревалась пересидеть очередную атаку на Лондон дружная семья кровососов Робене. Шарге взял трёх собственноручно изготовленных кукол, отправился в Гиллингем и истребил всех Робене. И то видео, которое он при этом снял, заставило верных Тёмному Двору масанов отказаться от всякого сотрудничества с психованным мастером големов. Ведь у нормальных, даже беспощадных, есть границы, за которые они по тем или иным причинам не переходят. Для Винсента же любые ограничения ушли в прошлое.

В конце концов, Шарге отыскал убийцу сына в самом Ордене, уничтожил магистра Саламандр и бежал, неведомым Герро образом оказавшись среди подданных Ярги. Принёс официальные извинения масанам и… И до сих пор оставался жив.

Нет, вампиры не забыли Мясника, просто опасались связываться со всесильным Яргой, который высоко ценил гениального мастера.

«Ничего, сволочь, рано или поздно кто-нибудь из наших обязательно до тебя доберётся. И тогда…»

Луминар не обладал достаточной фантазией, чтобы во всех деталях представить себе, что случится «и тогда…», однако верил, что это будет необычайно долгая, болезненная и кровавая процедура, видеозапись которой порадует всю семью.