«Что я сейчас слышу? Лекцию по выстраиванию рабочих отношений внутри корпорации?»

– А я для тебя кто? – поинтересовался вампир.

– Назначенный соратник, – тут же ответил Винсент. – И я, поверь, отношусь к нашему сотрудничеству профессионально.

– Конечно, это ведь ты резал масанов, а не наоборот, – не сдержался Герро.

– Я извинился.

– Гм…

Однако старик, как выяснилось, говорил серьёзно.

– И потому не понимаю претензий: твои сородичи не раз и не два имели прекрасную возможность убить меня, и я не виноват в том, что они этими возможностями не воспользовались. – Шарге помолчал, обдумывая свои слова, после чего легко рассмеялся: – Нет, соврал: пожалуй, именно я в этом виноват. Я убивал их быстрее и качественнее, чем они меня.

Это заявление Луминар не мог оспорить при всём желании.

– Думаю, Ярга специально свёл нас вместе, – продолжил тем временем чуд. – Решил посмотреть, как отнесётся к сотрудничеству с Гиллингемским Мясником один из самых здравомыслящих масанов.

– Ради чего? – Лесть насчёт «самого здравомыслящего» Герро оставил без внимания.

– Ради того, что Ярга впервые в жизни формирует межрасовую армию и учится делать её монолитной, – охотно объяснил Винсент. – Ему нужны вы, армия вечно голодных кровососов, ему нужен я, гениальный мастер големов, вот он и экспериментирует.

– Я не подопытная крыса.

– Ага.

Одному Спящему известно, как же сильно наглый чуд доставал Герро. Особенно раздражало постоянно проскальзывающее высокомерие. И омерзительная привычка всегда считать себя правым тоже раздражала, приводя порой в совершеннейшее неистовство.

А ещё бесило то, как легко, без лишних просьб и вопросов, Шарге перешел на «ты». Просто стал называть Герро на «ты», и всё, словно так надо. Луминар, разумеется, немедленно ответил тем же, однако именно ответил, стал говорить «ты» вторым, и это обстоятельство доводило вампира до белого каления.

В общем, если Ярга и в самом деле моделировал на них межрасовые взаимоотношения, то он выбрал не самые удачные образцы.

– Куда собираешься деть тело? – Винсент щёлкнул мёртвого китайца по лбу.

– Как обычно: отправлю в океан.

– А рыбаки не найдут?

Учитывая, что «Чёрный абрис» бросил якорь в виду Патайи, вопрос был вполне логичен.

– Мои ребята отвезут тело подальше, на большую глубину.

– Хорошо. – Герро вдруг подумал, что опять проигрывает диалог: он словно отчитывается перед чудом в своих действиях. И следующая фраза чуда тоже не порадовала вампира:

– Операцию проведём вечером, пора забрать нашего милого мальчугана из этого ужасающего гнезда порока.

– Парень действительно важен?

Вопрос вырвался сам собой. Луминару было неприятно признавать, что Ярга не полностью ввёл его в курс дела, ограничившись сухим «Я крайне заинтересован в объекте», но дальше терпеть не мог: он хотел знать подробности. И к некоторому его удивлению, ответ чуда прозвучал по-деловому, без намёка на издёвку:

– Наш объект – любимый племянник великого магистра де Гира. Похищением щенка Ярга намеревается подобраться к самой вершине Ордена.

Три весёлых молодца, Вернон Венсон, Ричард Феллоу и Кольдер де Бер дружили столько, сколько себя помнили, а себя они помнили, по орденским меркам, всего ничего: по двадцать три года на рыжую голову. Случилось так, что семьи их жили по соседству, в старом московском доме, в огромном дворе которого – а в детстве дворы обязательно кажутся огромными, ибо они и есть мир, – и познакомились трое пацанят. Сначала лежали в колясках, периодически наполняя окрестности весёлыми или жалобными воплями, потом окуппировали песочницу, храбро отбивая набеги чужой, не рыжей ребятни, потом оседлали велосипеды, зимой – санки и лыжи, играли в снежки, строили крепости, дрались, побеждали, проигрывали, стискивали зубы и шли дальше. В общем, всё, как было у отцов, чья крепость – горделивый Замок, – тремя высотными башнями поднималась неподалёку от двора, в самом начале проспекта Вернадского. И плевать мальчишкам было на то, что Рикки и Кольдер – Горностаи, а Вернон – Дракон. Плевать, потому что все они были чудами: рыжими, храбрыми, драчливыми и гордыми.