– Ваня, да ты никак «осьминога» испугался? – посмотрел на него Пинчук с жалостью. – Этого мешка с присосками?

– Не очень-то он похож на осьминога, щупалец у него всего пять. И вообще, он весь какой-то жилистый, будто из канатов сплетенный. И здоровый как… – Комов поискал слово, – как слон! Вон как разделался с «Мистиком»!

– Отставить трёп! Входим!

«Краб» миновал кольцевую арку прохода в зал с конусом.

Выключили прожектор.

Конус стоял на месте.

«Мистика» нигде не было видно.

– Что за чертовщина?! – разволновался бортинженер. – Они починили движок и смылись?

Лобанов с силой потёр лоб ладонью.

– Куда? В другой зал?

– Парни тёртые, могли попытаться выбраться из пещеры и сообщить своим. От них всего можно ожидать.

– Если только их снова не уволок «осьминог».

– Тоже реально. Да хрен с ними, Макс, у нас своих забот полон рот.

– Прекрати зубоскалить. Пусть политики наверху дерутся, выясняя, кто главнее, простые парни должны людьми оставаться в любых условиях. Подводники тем более обязаны в экстремальных ситуациях помогать друг другу. Если мы не спасём коллег, то и нас никто не спасёт.

– Да я что, я не возражаю, – смутился Пинчук. – Давай поищем мужиков. Хотя я сомневаюсь, чтобы они стали бы заботиться о нас, попади мы в переделку.

Лобанов повёл батиплав вокруг конуса, интуитивно ожидая встречи с оравой «осьминогов». Но толща воды в зале не шевелилась тенями засевших в засаде тварей, всё было тихо, никто не бросался на аппарат, никто не провожал его кровожадным взглядом. И только одно изменение бросалось в глаза: отсутствие «Мистика». Не хотелось верить в его бегство, но ещё больше не хотелось думать о том, что его утащили куда-то сторожа «музея».

Полчаса «Краб» кружился по залу, как солист балета по сцене, однако не нашёл ни «Мистика», ни оставленного батиплавом следа, который мог бы подсказать причину его исчезновения.

– Хрен с ним! – сдался наконец Лобанов. – Пусть выкарабкиваются сами. Нам бы выяснить, куда подевались наши разведчики-водолазы. Не застряли бы в этом конусе, как мыши в мышеловке.

– Надо сходить туда, – заикнулся Комов.

– В обычном гидрике пойдёшь? – скептически осведомился Пинчук. – Четыреста атмосфер из тебя блин сделают.

– Не сделают, рекорд ныряния дайвингеров составляет больше трёхсот метров. К тому же у нас теперь есть глубоководник.

– У тебя нет опыта.

– Я пойду, – сказал Шпачков неуверенно.

– Нет уж, – отрезал Лобанов. – Здесь нужен опытный водолаз. Пойду я, а вы дождётесь подхода «Десны» и сообщите Брайдеру о моём решении.

– Кажется, лодка уже идёт к нам, – заметил Пинчук, кивнув на экран. – Слава богу, они восстановили-таки машину.

Из фиолетовой мглы родилось зеленоватое туманное облако, означавшее приближение подлодки с включённым прожектором.

– Отлично! – сказал Лобанов, оставляя капитанское кресло и начиная натягивать шпачковский гидрокостюм. – Вова, за штурвал.

Облачко светящегося тумана вытянулось лучом. Стал виден обманчиво призрачный нос приближающейся субмарины с чёрной нашлёпкой, похожей на зрачок.

– Батюшки светы! – ахнул Пинчук. – Это не «Десна»!