Сексуальная жизнь Леонардо была активной и достаточно открытой, чтобы вызвать нарекания оскорбленных сограждан.
Микеланджело, его великий соперник, был одним из тех квиров, что влюбляются в парней традиционной ориентации, и это приносило одиночество, которое он вытеснял чувством вины и любовью к богу:
…коль должен проиграть, чтоб стать благословенным, неудивительно, что я – один и наг – в оковах руки (игра слов – намек на имя его возлюбленного Томмазо Кавальери), покорен…
(Микеланджело. Сонет)
Женские тела у Микеланджело могут потягаться по стероидам со штангистами. Мускулистые мужчины устали от суровых тренировок. Пойманные в камне, они ведут бесконечную и неравную борьбу, пытаясь освободиться. Исполненный ненависти к себе, самокритичный автопортрет в «Страшном суде» – очень тревожный духовный путь к самоотрицанию, и один из величайших шедевров.
С другой стороны, жизнь Леонардо была жизнью придворного. Великий художник, который развлекал и развлекался. Он продавал свой гений и со временем отрастил патриархальную бороду, во всем напоминая Нептуна. Волосы вились вокруг его лица, как воды на рисунках с потопом.
В записных книжках он отказывается от старого метода достижения мудрости в пользу непосредственных наблюдений над перспективой, цветом, светом и тенью, искусством живописи, архитектуры, строительства укреплений, полета, целого множества тем.
Его короткие выразительные предложения созвучны мыслям философа Витгенштейна, жившего в нашем столетии:
Цвет освещенного объекта зависит от цвета освещающего тела…
Тень всегда зависит от цвета поверхности, на которую она брошена…
Изображение в зеркале зависит от цвета зеркала…
Белый и черный не прозрачны…
Никогда еще наблюдения не были столь точны.
Исследования Леонардо о светлом и темном изменили направление, в котором развивалась живопись. Он изобрел кьяроскуро, который подхватил Караваджо в следующем веке. Леонардо описывает свет, который излучает лицо женщины, стоящей в темном проходе:
Тень – это уменьшение света, темнота – это отсутствие света…
Светящееся тело кажется менее блестящим, когда оно окружено ярким фоном…
Чем ярче свет, тем глубже тени…
Леонардо – это свет, пролитый в будущее. Прошлое боялось ясного взгляда, бросить свет на тени значило то же, что развернуть Землю вспять:
Как мы видим, качество цвета узнается посредством света – предполагается, что истинная природа цвета лучше всего видна в наиболее освещенном месте.
В его заметках на полях мы находим информацию о прошлом:
Авиценна утверждает, что душа порождается душой, а тело – телом…
Он упоминает Роджера Бэкона и Альберта Великого.
Леонардо не признает алхимиков, «фальшивых толкователей природы, утверждающих, что ртуть – это начало всех металлов» – алхимия ведет к некромантии. Это даже хуже.
Из дневника, воскресенье, 2 марта 1530 года:
Я получил из Санта Мария Новелла 5 золотых дукатов из 450, из них я отдал в тот же день 2 Салаи, у которого их одалживал.
И еще одна запись:
Я давал Салаи 93 лиры и 6 сольдо, он вернул 67 лир. Осталось еще 26 лир и 6 сольдо…
На эти деньги было куплено: