– Я всегда знал, что ты станешь большим человеком, – по-итальянски сказал Джованни. Он все еще держался так, будто ничего не замечал, – просто встретились два старых друга после долгой разлуки.

– Что случилось? – Винсент кивнул на чемодан.

Джованни улыбнулся и попробовал ответить по-немецки.

– Я… – он ткнул себя пальцем в грудь, – работа…

Потребовалось немало времени и усилий – и помощи со стороны фройляйн Кампс, – прежде чем Винсенту удалось донести до сведения нежданного гостя, что инженеры на «БМВ» не занимаются кадровыми вопросами. Для этого существует отдел персонала. Хотя… честно говоря, весьма сомнительно, чтобы на сегодняшний день компания планировала брать новых людей.

Джованни не мог понять, говорит немец правду или просто хочет от него поскорей отделаться.

– Хорошо, – сказал он. – Я все понял. Буду искать сам.

И двинулся к выходу.

О главном они так и не сказали друг другу ни слова. Тень Джульетты все это время стояла между ними.

– Джованни! – крикнул Винсент в спину гостю. – Постой… Где ты остановился?

Итальянец пожал плечами.

– Можешь пожить у меня несколько дней, если хочешь.

Джованни не знал, как отнестись к этому предложению. Согласие обязывало, делало его несвободным. Но куда, если не к Винсенту? Обратно в бункер?

Сейчас главным было выиграть время.

Когда вечером того же дня Джованни с чемоданом в руке стоял в квартире Винсента, в душу ему закралось неприятное чувство. Трехкомнатная квартира в пятиэтажной новостройке была хорошо меблирована и оборудована всем необходимым. Но производила впечатление необжитой или же просто слишком просторной для молодого холостяка. Как будто диванный гарнитур, желтый журнальный столик в форме человеческой почки, «стенка» с телевизором, мятного оттенка кухня и белая двуспальная кровать намекали на нечто большее.

Обстановка была лишена уюта, какой может создать только присутствие женщины. На окнах не было гардин, на столе – скатерти, на полу – ковра. И никаких ваз с цветами. В холодильнике вместо свежих фруктов и овощей только банки с консервами. Пока Джованни осматривался, Винсент приготовил кофе.

Впрочем, в гостиной рядом с диваном обнаружился уголок, излучавший больше домашнего тепла, чем вся остальная квартира. Над проигрывателем висела фотография Миланского собора, стояли в ряд пластинки Катерины Валенте, а на модном журнальном столике лежало издание «Итальянских путешествий» Гёте.

В стенном шкафу, слегка прикрытая книгами, стояла еще одна фотография в рамке: Винсент с мотоциклом и Джульетта на фоне Миланского собора. Увидев ее, Джованни понял, что история его сестры и немца еще не закончилась. Более того, только начинается.

– Растворимый? – спросил Винсент.

– Растворимый?

– Кофе. Только развести водой – никаких фильтров, никакой гущи.

Винсент пил молча, так что и у Джованни все слова вдруг вылетели из головы.

– Она счастлива? – по-немецки спросил Винсент.

Джованни не понял. Винсент показал на фото в шкафу и повторил по-итальянски:

– Felice?

– Sì, sì, – быстро закивал Джованни. – È molto felice[61].

– А bambino?

– Винченцо?