На ней красовались шорты и короткая майка, а светлые волосы были собраны в хвост. Диллон уворачивался от Петры, его короткие ножки заплетались.

Эта сцена казалась такой мирной, такой обыденной. И могла бы разворачиваться в любом маленьком городке. Молодая няня гонится за малышом, который гонится за детьми постарше, которые гонятся за подростками. Все они, скорее всего, направлялись в парк на одно из летних занятий. Остальные трудились на собственных огородах среди ярких летних красок и цветочных ароматов. Многие сидели на верандах со стаканами холодного чая или лимонада.

Картина действительно выглядела идиллической. Если не обращать внимания на патрулирующих улицы добровольцев, на собиравшуюся вдалеке группу разведчиков и запертый на все замки оружейный склад.

Или на тот факт, что все подростки возраста Петры проводили по два часа в день, обучаясь рукопашному бою.

Но таков был нынешний мир. И многие жили гораздо, гораздо хуже. Арлис знала об этом как никто.

Поддавшись порыву, она вышла из дома, перебежала через улицу и догнала Петру, чтобы поздороваться с Диллоном. Тот завидел тетю издалека и поковылял навстречу, протягивая пухлые ручонки и радостно улыбаясь.

– Арлс! Покатай!

– Привет, проказник! – Подчиняясь приказу, она подхватила малыша и закружила его. Кто бы мог подумать, что опытный репортер тает, как масло на солнце, в присутствии маленьких детей? – Посмотри на свою спокойную сестренку!

– Уиллоу писается в подгузник и плачет. А я – нет!

Арлис доподлинно знала, что Диллон до сих пор делает и то и другое, но покорно кивнула:

– Ты ведь уже почти совсем взрослый. А ты как поживаешь, Петра?

– Отлично, спасибо. Мы идем в парк. Вернее, возвращаемся туда. Диллон хотел навестить мистера Андерсона, так что мы решили прогуляться.

– Слишком жарко для прогулок.

– Ничего, нам нравится.

– Деда дал мороженовое.

– Мороженое, – поправила Петра. – И мы должны были хранить это в тайне.

– Тайное мороженое? Вкуснятина. – Это объясняло, почему у мальчика был ярко-красный язык.

– Я раньше никогда ничего подобного не пробовала. Правда очень вкусно. Мистер Андерсон сделал целую партию в формочках и сказал, надо слизывать сладкий лед с палочки, – смущенно сообщила Петра.

Впервые попробовать мороженое в шестнадцать лет (хотя никто не знал, было ли ей шестнадцать)… В таком мире теперь все жили.

– Думаю, я тоже навещу Билла. Мина не разрешила тебе отвести Элайджу в парк?

– Сама она идти не хочет и сына далеко не отпускает. Хотя мама она очень хорошая.

– Ясно, – протянула Арлис.

Она имела другое мнение по этому поводу. Не позволять трехлетнему сыну играть с другими детьми и всегда держать его при себе – не значило быть хорошей матерью.

Но Мине, которой недавно исполнилось всего восемнадцать лет, успели серьезно промыть мозги в религиозной секте.

– Она никогда не кричит на Элайджу. Просто… боится за него. И, наверное, всегда будет бояться. А еще… – Петра замолчала и поджала губы.

– Что? – подтолкнула Арлис.

– Она до сих пор считает, что пророк – Мина по-прежнему зовет так Хавьера – скоро вернется за ней и сыном. И молится об этом каждую ночь. Уходить из города она боится, потому что здесь безопасно. И Элайджа в безопасности. А она очень любит малыша.