— Правильно, тажин, отравленный таллиумом, Воробьева подала не Студневу, а именно Авроре, то… Лично, на мой взгляд, нанять киллершу для убийства любовника своей жены — глупо и расточительно. А вот сделать заказ на устранение самой дражайшей супружницы, претендующей при разводе на какой-то там раздел имущества, гораздо тоньше и логичнее.

— А если заказчик убийства не Гусаров? Как тогда быть? Вы сами, Костя, совершенно уверены, что лишь его одного надо подозревать?

— Ну, подозревать-то нас сразу всех учили в славной школе милиции, но… это так, в теории. А на практике-то, Катя, вы сами знаете — всех подозревать и в равной степени отрабатывать ни сил, ни мозгов не хватит. Гусарова я потому больше остальных подозреваю, что вижу в нем наиболее подходящую для такого дела, как заказуха, фигуру. Тем более, если принять во внимание тот совершенно новый расклад, о котором Симонов говорил, что яд на той тусовке в ресторане предназначался не Студневу, а самой певичке. Симонову в его рассказе сейчас я верю. Я этих типов, Катя, видел-перевидел. Наемник, он и есть наемник — горилла. Ну стрелять он метко может, ножи метать, рукопашному бою неплохо обучен, с парашютом сигает, водку по-черному глушит, бабы ни одной не пропустит, тем более богатой мадам из ресторана. Чем плохо в альфонсах год-другой перекантоваться? Но чтобы такой терминатор на какие-то выдумки был горазд — этого, за ними не замечено, нет. Да и для чего Симонову выдумывать, врать, что тажин тот не Студневу, а Авроре предназначался?

— Симонов пытался выгородить Воробьеву, привлекая наше внимание к Авроре и Сайко. Кажется, ему неизвестно, что мы знаем, что это именно Елена Воробьева достала яд через брата. А может, ему все известно, и это просто какой-то ход с его стороны. Он все время пытался навести наши подозрения на Сайко, — сказала Катя. — И когда я там в больнице Сайко увидела, я… Одним словом, я эти показания Симонова вспомнила.

— Сайко тоже жук хороший. Ишь ты — повар… Доберусь я до этого повара — пух и перья только полетят, —пообещал Лесоповалов мрачно, — вообще Никита что-то уж очень миндальничает с этой бражкой ресторанной! И Петровка тоже миндальничает. Все комбинации комбинируют, трупы коллекционируют. А по-моему, надо знаете как, Катя?

— Как?

— Всех в предвариловку для начала на десять суток. Живо все разговорятся и все сразу вспомнят.

— И все же, Константин, мне кажется не слишком правдоподобным тот факт, что в тот самый первый раз яд на самом деле предназначался именно Авроре, а Студнев попробовал этот отравленный тажин чисто случайно, — сказала Катя. — Когда затевают такое преступление, как отравление, таких промахов не совершают.

— Совершают, спорим? — усмехнулся Лесоповалов. — Хотите, пример приведу?

— Если сможете.

— В прошлом году на «Гамлета» с женой ходили, — со скромной многозначительностью изрек Лесоповалов, — там в конце спектакля король яд в кубок — плюх, ну, чтобы Гамлет-принц во время спарринга с противником горло промочил и коньки отбросил. А королева-мать сама кубок взяла. Король ей: не пей вина, дура — ласково так, подлец. А она ему — а я пить хочу. И выпила.