— Ну, заезжал я к ней, — сказал Симонов, —и что с того?
— Во сколько заезжали? Точное время?
— Ну, днем. Как она из ресторана ушла, так мы сразу и…
— То есть, вы из ресторана уехали вместе?
— Ну да. Я довез ее до дома.
— А зачем Воробьева в то утро после ночной смены заезжала в ресторан? Разве не для того, чтобы там встретиться с вами? — Коросов бросал вопрос за вопросом.
— Вы ж все знаете. Чего меня тогда мурыжите? Успели, видно, все сплетни в ресторане собрать, — Симонов поморщился. — Что за люди! Языки, как у гадюк, отрубать прямо надо языки… Ну, точно. Ко мне в тот день Ленка приехала.
— Значит, вы заранее договорились с ней о встрече?
— Нет, спонтанно все вышло. Она знала, что я там утром в баре торчу. Ну, темперамент взыграл — приревновала. Видеть меня захотела, соскучилась, примчалась. Мы и поехали домой к ней.
— И что дальше?
— Сам догадайся, — нехотя буркнул Симонов. — Умный.
— Во сколько вы уехали от Воробьевой? — спросила Катя.
— Не помню. Часа в два, может, в три. У меня дела были в городе.
— А сок вы с Воробьевой не пили грейпфрутовый? — тихо спросила Катя.
— Нет, сок мы не пили, — Симонов посмотрел на нее и спросил в свою очередь: — Что, кончились булавки ядовитые или есть еще в запасе?
— Скажите, это ваша безделушки? — спросил Никита, выкладывая на стол золотой медальон с гильзой. — Святой Георгий — покровитель воинов, в том числе и бывших наемников? Так?
— Нашелся мой дружочек! — Симонов, казалось, искренне обрадовался. — А я все голову ломал — где я его потерял? Можно забрать?
— Нет. Это вешдок по делу. Изъят нами на квартире Воробьевой после ее убийства. Значит, вы признаете — ваша вещь?
— Вы мне только убийство не шейте, не надо, — сказал Симонов, — эти вот приемчики с вещдоками, отпечатками, соками грейпфрутовыми мы уже проходили.
— Где? — поинтересовался Колосов.
— В театральном училище. А еще раньше в драмкружке. — Симонов начинал огрызаться. — Я вам повторяю: не о том меня спрашиваете. Совсем не о том. Я все жду главного вопроса, и, знаете, мне скоро надоест ждать.
— Но-но, потише, — сказал Лесоповалов, — идет официальное расследование.
— Только расследуете вы не с того конца, — презрительно бросил Симонов, — нашли, на чем подловить — медальон потерянный, Абхазия… Это знаете как называется? Дурдом, вот как.
— А что, у вас есть для нас какая-то полезная информация? — спросил Никита.
— Может, и есть. Смотря по тому, каким будет ваш целующий вопрос — дельным или снова дурацким. — Симонов посмотрел на Колосова, закурил сигарету. — Ну?
Однако следующий вопрос задала Катя:
— Вы присутствовали на ужине в ресторане, устроенном певицей Авророй? — спросила она. — Вас сама Аврора пригласила лично?
— Конечно, лично. Она ко мне неравнодушна, проказница. — Симонов живо обернулся к Кате. — Я вам секрет открою — обычно я нравлюсь женщинам с первого взгляда. Вам тоже — нет?
— Я еще не разобралась, — ответила Катя, — кажется, вы не совсем мой тип. Меня, будь он жив, больше привлек бы ваш приятель Максим Студнев.
— Фотомоделями, значит, увлекаемся. Журнальчик XXL случайно не читаем на сон грядущий? Ну, вы меня вконец разочаровали, девушка, со Студневым-то. Впрочем, вкусах женских не спорят. Если по правде, Студня девки любили, прямо на шею вешались. Многое ему прощали. А он жаден был до удовольствий плотских, как говаривал один старый маститый мхатовскнй трагик. Он вообще жадный был по натуре — Студень-то покойный. За жадность свою и погиб бедняга.