Азазель появился тихо и незаметно, как делает часто, я спросил рассерженно:

- Азазель, у Алфофаниэша есть жена?.. Ну что я проблею в оправдание сэру Растеру?.. Рыцарские обычаи забывать нельзя! Тем более основанные на здоровой дарвиновской парадигме, что потомство должен давать победитель. Только так мы достигнем прогресса и высот в гуманитарных и прочих дисциплинах… Эх, да ладно, я сам не понял. Все уходим! И побыстрее!

Он смотрел на меня мрачно и не двигался, через лишенную ворот арку вбежал Вельзевул с окровавленным по самую рукоять громадным молотом.

- Что, - крикнул он, - уже?

- Закончили, - подтвердил я. - Теперь уходим. Сейчас здесь будет ад!

Он спросил с подозрением:

- А сейчас здесь что?

- Рай второй свежести, - сообщил я. - Ад остается там, где прошел человек.

Вельзевул прорычал упрямо:

- Ты не должен его уничтожать! Это наш ад…

- Ад ликвидируем, - отрезал я жестко. - Как пережиток!.. Больше нет ни светлых, ни темных!.. Мы все были в одной армии на стороне вооруженного мира и прогресса, а в ходе проведения миротворческой зачистки противника кровью своей смыли все предыдущие грехи и даже часть будущих!..

Азазель ошалело открыл рот, а Вельзевул воскликнул:

- Но… как же без ада?

- Ад переместим, - отрезал я. - Как куды? В наши души, ессно!.. Там все поместится. Мы идем к высокой духовности, разве не видно?.. Быстрее уходим!

Сигизмунд, слушая нас, быстро осмотрелся по сторонам.

- А если там кто-то живой под обломками?

- Вечная память героям, - сказал я с пафосом. - Устроим почетный салют над телами павших. Но потом, потом!.. В другом месте. Символически. Сейчас все прочь со всех ног!..

Вельзевул что-то пытался возразить, но я вскинул руки, в памяти всплыло Малое Имя, я начал произносить его медленно и четко, а дикая мощь, что распирала меня и отчаянно рвалась на волю, изошла с такой силой, что я всхлипнул, сразу ощутив себя пустым коконом, из которого муравей выбирается на свободу.

Ослепительный свет первого дня творения ударил в свод, высветив нависающие декоративные скалы, похожие на исполинские зубы. Раздался треск, как при грозе, но только в тысячи раз сильнее. Мы в страхе видели, как по своду побежали трещины, размером с ущелья, там беспокойно задвигались камни, больше похожие на гранитные острова.

Грохот стал зловещее, грознее, весь мир задрожал, воздух смялся и пошел волнами.

Вельзевул крикнул с мукой:

- Что ты делаешь…

Азазель посмотрел на меня с тревогой, быстро обернулся к Вельзевулу:

- Этот сумасшедший в самом деле рушит все!.. Уходим, быстрее уходим!..

Он в тревоге оглянулся на Сигизмунда и Тамплиера, рыцари смотрят на меня завороженными глазами, я держу руки вскинутыми ввысь, хотя уже можно и опустить, а весь свод затрещал и, мучительно медленно набирая скорость, пошел вниз.

Я представил, с какой силой эти падающие скалы обрушатся, какой ад начнется, но чувствовал, что руки нельзя опустить, все застынет, и только не сводил устрашенного взгляда с хаоса, в котором исчезает подземный мир, погребая крепости, реки и озера расплавленной магмы.

Донесся вопль:

- Ваше Величество!