Мы успокоились, только когда за окном начало светлеть, а покрывала ненужной кучей валялись рядом с ложем. Цирцея лежала у меня на груди, наполовину завернувшись в простыни и крепко обхватив рукой. Она чутко слушала мои мысли, улыбаясь, и вдруг возмущенно встрепенулась:

– Эй! Все было не так! Сама не знаю, что на меня нашло. Услышала твои мысли и… пришла. Спасибо тебе, Грэй. Я вновь ощутила себя молодой. Впервые… за много лет.

– Это тебе спасибо. Хорошая была ночь.

– Ночь перед боем, – хрипло произнесла она. – Потом наступает утро – и ты уходишь. Так уже было, Грэй.

– Значит, такова наша судьба.

– Ты думаешь о войне, – вздохнула она. – Все повторяется.

– Я не могу не думать о войне.

– Кланы пойдут за тобой. Я знаю это, слышала их мысли, видела их сны. Ястребы, Волки, Медведи, Змеи и Осы – точно. Быки колеблются, но недолго. Им помогут определиться.

Она замолчала, задумчиво сплетая свои пальцы с моими. Внутри Заклинательницы поселилась легкая, светлая грусть, которая смешивалась со странной щемящей тоской. Я уже чувствовал подобные нотки – у Кая, Корвина, Алисы, Гелиос. Тяжелая печать бессмертия, все превращается в тлен, в угли, в золу, и лишь немногое может снова вернуть вкус к жизни. Мне удавалось зажечь, зарядить их души своим юным огнем – возможно, потому что человеческая природа не приспособлена к бессмертию и всем Инкам необходима некая «перезагрузка»?

Потом снаружи донесся шум, который мог издавать только заходящий на посадку воздушный аппарат. За ночь он раздавался несколько раз, поэтому я не обращал внимания. Но сейчас он сопровождался чем-то другим – громким клекотом и хлопаньем крыльев, которые перекрывали даже гул рокочущих импеллеров тяжелого винтокрыла.

– Слышишь? – она встала, нисколько не стесняясь своей наготы, подошла к окну-бойнице, отдернула плотную портьеру. В бледном свете зари Цирцея казалась настоящим воплощением женственности. Не юная девушка, а настоящая женщина во всей ее царственной красоте. На смуглой коже, обвивая все тело Заклинательницы, виднелась искусная татуировка змеи, хвост которой начинался на левой лодыжке, а треугольная голова ощеривалась на правом плече.

– Грэй, иди сюда.

Я встал, подошел к распахнутой портьере. Молча обняв Цирцею сзади, взглянул в узкую щель бойницы.

На цитадель Гнездовья садились рухи. Я не поверил своим глазам, но это было так – три гигантских птицы оседлали посадочную площадку замка, как орлы – вершину скалы. Сложив крылья, они мирно сидели, лишь изредка поворачивая огромные головы с крючковатым клювом и светящимися янтарными глазами.

Пожалуй, эти особи были помельче, чем гигант, чье гнездо мы разорили, но все равно в несколько раз превосходили размером самый крупный винтокрыл. На пернатых, серо-коричневых А-морфах было нечто вроде сложной упряжи, удерживающей конструкцию между крыльев руха, напоминающие длинные, узкие грузовые контейнеры. Спустя несколько секунд я сообразил, что это средство перевозки – изнутри цилиндров появились фигурки людей, слезающих вниз по отставленному крылу.

Я слышал, что клановые Заклинатели приручают рухов и используют вместо летающего транспорта, но видел – впервые. Вот, значит, как быстро они сюда добрались – стремительность этих птиц была знакома мне не понаслышке. Эх, как там поживает птенец, вылупившийся на моих глазах? Наверное, вымахал уже…