Или живут муж, жена и ребенок. Втроем. А с ними жиличка – мама мужа, лютая свекровь, которая третьей ложится в кровать и пихается больно, не дает уснуть, заставляет ссориться. Она вселилась в квартиру, потому что жена ее привела и разместила в наилучшем теплом месте. Сначала жена только и говорила про эту свекровь, выговаривала мужу, потом думала о неприятном человеке, а потом материализовала мыслеобраз четвертого жильца. «Только я глаза закрою, предо мною ты встаешь», – как писал поэт. И эта свекровь с поджатыми губами провоцирует ссоры, а потом растягивает губы в улыбке. И нашептывает жене, что муж непременно с ней разведется, с истеричкой и неряхой. Тесновато им жить вчетвером!

Без «подкладов» и порчи можно поселить у себя дома жильцов, от которых не так-то просто избавиться. Сначала вы непрерывно думаете и говорите об опасных или неприятных людях, представляете их ярко, не можете отвлечься от этих дум, а потом они поселяются в вашем доме, да и все. И теперь живут с вами, выгнать их непросто, потому что теперь они сами заставляют вас о себе думать. Это не галлюцинация, это мысленный образ, тульпа, как его называют буддисты. Образ из вашего подсознания, который объективировался и начал вредить.

Можно поселить в доме и умершего человека, не обязательно плохого, может быть, хорошего и доброго. Но ваш дом превратится в склеп. Станет тесно и душно. Кто бывал в домах, где много лет говорят только об умершем, только о нем думают и только им живут, тот помнит тягостное ощущение присутствия. Как будто кто-то неживой живет в этом доме…

Не приводите домой враждебных жильцов. И ушедших отпустите, им не нужна ваша жилплощадь, они томятся в ней. Наши умершие на небе. А недобрые люди – да какая разница, где они? Главное, чтобы не в нашем доме они жили и не за нашим столом сидели. Дом – это дом. Перешагнули порог – и оставили мысленно за порогом тех, кого не хотите селить у себя. Они потом выживут вас, эти жильцы…

У одной женщины двое детей и муж умерли, а потом и старший заболел туберкулезом – в двадцатые годы прошлого века это было. Лечение стоило очень дорого. Да если бы и дешево – у этой двадцатитрехлетней эскимоски денег вообще не было. Ни гроша. И тут баснословное везение случилось – ей предложили пятьдесят долларов в месяц. Огромная сумма, так она посчитала. На эти деньги можно спасти сына. Можно купить ему еду и лекарства. Надо только поехать в экспедицию на остров Врангеля, остров Белых медведей; это Арктика. И немного поработать на четырех отважных мужчин. Старшему отважному было 28, младшему – 19. Надо убрать, постирать, приготовить – так ей объяснили.

Экспедицию организовал еще один отважный полярник Стефанссон. Он решил заявить права на остров Врангеля, который так-то был российским, но в России шла Гражданская война и неизвестно, кому остров достанется. Поэтому Стефанссон отправил туда этих четырех юношей и эскимосскую женщину вроде прислуги. Он хотел больше эскимосов отправить, но они отлично поняли перспективы. Никто в здравом уме не хотел отправляться на остров Белых медведей. А Ада Блэкджек согласилась: пятьдесят долларов в месяц! А потом можно вылечить сына, понимаете? Вот она и согласилась.