Просто в период одиночества одна дама кушала энергию другой. Подкрепляла свои силы. Питалась. А потом потребность отпала, заключение кончилось, начались перемены. И кончилась «дружба». Это не страшно. Это даже не предательство. Это просто цветок на помойке в холодный осенний день. Нельзя ведь предать цветок? Его просто выбрасывают за ненадобностью. И выбрасывают шкурки и кожурки тех, кого съели. А потом найдут другого человека, когда снова потребуется сахар, чай и курево…
тот, кто требует жестокой кары для другого, обвиняя его ложно, тот, кто безжалостен, тот получит справедливость в том виде, в каком он ее понимает. Вроде бумеранга. В течение года жестокое возмездие постигнет того, кто призывал к жестокости и причинял несправедливое страдание. Ложное обвинение возвращается в течение года. С лихвой.
Настаиваешь на наказании, призываешь несчастья, обращаешься к богам Возмездия, исходя только из личных пристрастий и обид – они придут, эринии и фурии. Всей толпой, а богини мести всегда прилетают стаей, так считали древние. И так эти фурии накажут, что мало не покажется. Обоих. Им некогда разбираться, ведь они в ярости прилетели.
Композитора Алябьева, который написал знаменитый романс «Соловей», схватили и посадили в тюрьму. Хотя дело было так: композитор с друзьями пил вино, друзья играли в карты, тогда других развлечений не было особо. Алябьев был человек храбрый, имел боевые награды, но вспыльчивый. Гусар, одним словом. И один гость, помещик, сильно проигрался, платить не хотел и обвинил других в нечестной игре. Композитор вовсе не играл, он был выпивши. Но услышал обвинение и помещику дал пощечину. Обычный карточный скандал, композитор-гусар вступился за честь мундира. Помещик расплатился, уехал, а наутро вышел из жаркой комнаты на мороз по нужде и скончался от инсульта. Много выпил накануне, перенервничал, да и проигрыш нешуточный… Поучительная история.
Но Алябьева схватили и стали судить, хотя он никого не убивал. Но он играл в карты, это безнравственно! Ах, не играл? Но он позволил в своем доме играть в карты. Организовал притон. И косвенно виновен в смерти помещика.
Какой-то бред и фантасмагория, но кончилось все очень плохо. Лицейский друг Пушкина, Иван Пущин, работал судьей. И прямо набросился на злосчастного композитора. Он требовал самого сурового наказания за аморальный образ жизни, за карты, за вино, за праздность и вообще за все. Знаете, какого наказания требовал справедливый судья? Пожизненной каторги. И композитора действительно отправили в Сибирь, все у него отобрали, а перед этим привязали к позорному столбу и подвергли унизительному наказанию.
Так высокоморальный Пущин разрушил жизнь композитора. Хотя уже ясно было, что помещик скончался от естественных причин, никто его не бил канделябрами. Но играть в карты нехорошо! Пущин вынес Алябьеву чудовищно жестокий приговор и считал это справедливым. Так ему и надо.
Да. А потом «совесть лицея» Пущин, этот справедливый судья, тоже отбыл на каторгу в Сибирь. И года не прошло с тех пор, как он сломал жизнь композитора. Произошло восстание декабристов, а честный Пущин состоял в тайных обществах и за спиной императора, которому служил, участвовал в заговоре. Может, и не участвовал. Но принимал декабристов в своем доме и вел с ними вольнодумные разговоры тайно. Работал судьей, а сам с декабристами дружил. Ну, и поехал на каторгу вслед за композитором, лишившись всего. Это ведь справедливо; он же хотел справедливости? Получите.