Так или иначе, но, отбросив щит, Ярослав перехватил меч полуторным хватом и встал в стойку – левый бок. То есть, удерживая меч у левого виска с клинком, параллельно земле.

Нападающий чуть замешкался, перескакивая через летящий под ноги щит, и попытался атаковать нашего героя ударом топора с верхней полусферы. Самым что ни на есть обычным. Он ведь не знал, чего ожидать от такой стойки.

Топор был принят на довернутое вертикально лезвие. Так, чтобы оно уткнулось в стык рукоятки и металла, причем Ярослав чуть подал меч вперед, чтобы его кончик лег на плечо нападающего, перенося часть энергии удара на него самого. Раз. И два – выпад вперед с поворотом клинка плоскостью параллельно земле. Из-за чего остро отточенное лезвие меча мягко и, можно сказать, нежно полоснуло этого викинга по шее, вспарывая сонную артерию.

Супостат по инерции сблизился вплотную с Ярославом, словно входя с ним в клинч. Секунда. Другая. Нервный всхрип. И он опал, соскальзывая с клинка конунга, почти что до позвоночника рассеченной шеей.

Тишина.

Ярослав медленно обвел присутствующих взглядом. Спокойным. Но необычный цвет глаз, ярко играющий в лучах солнца, выглядел очень атмосферно.

– Кто-то еще хочет умереть? – тихо и как-то удивительно невыразительно спросил конунг. Словно это прозвучал не голос живого человека, а кого-то потустороннего.

Он сделал шаг вперед, по направлению к кандидатам. Но они словно по команде отпрянули назад. Они были впечатлены. Все были впечатлены. Хоть все и произошло быстро, но люди сумели осознать, что стоящий перед ними человек убил трех уважаемых воинов словно играючи. Одним ударом каждого. Разделавшись с ними как с неопытными юнцами. Даже несмотря на свое весьма непростое состояние.

– Боги сказали свое слово! – громогласно провозгласил Роман – волхв Перуна. – Ярослав, конунг Гнезда! И он под покровительством Перуна. Любой, кто бросит ему вызов, – бросит вызов самому Перуну!

Следом в круг вышел Феодосий – христианский священник никейского обряда. И заявил, что это не так. Что Василий, а греки называли Ярослава только так, под покровительством Всевышнего – Спасителя Всемогущего. И что тот явно показал всем чудо, проявив свое расположение и спася конунга и от яда, и от болезни, и от ран.

Чуть не подрались.

Их помирила Пелагея, которая все еще оставалась жрицей Макоши. Она заявила, что Ярославу благоволят Боги, какими бы они ни были. И что идти против него – идти против Богов. С этим согласился и Роман, и Феодосий. Да и остальной народ тоже. Все ведь шло будто бы одно к одному. Обычно люди таких испытаний не выдерживают. А тут – вон – жив. Не совсем здоров, но явно уже от болезни избавился. Да и глаза… Все Гнездо знало, что о том, чтобы Ярослав выжил и оправился от яда и болезни, молились и христиане, и иные. И даже волхвы Перуна много крови пролили. И то, что у конунга изменился цвет глаз, для многих стало символом прямого божественного вмешательства.

Старожилы Гнезда вспомнили о том, как Ярослав вообще появился. Просто выехал из леса, словно снег на голову. И разогнал викингов, что шалили. Выехал из леса, в который не заезжал. Ведь они прошли по следам коня и нашли место, где они обрывались так, словно он с неба свалился.