Тут я понял. Байсо!
Перед личным учеником Джин Фу, наследника Торгового дома, открывается множество путей, ему будет доступна важная информация, он будет общаться с богатыми и сильными людьми, а я… Я буду одним из рычагов воздействия, его слабым местом.
Есть несколько вариантов. Я могу поссориться с Байсо, чтобы в столице он пошел своей дорогой, без оглядки на меня, но мне вспоминался его испуганный шепот в лесу, когда он рассказывал про страх одиночества. Я не хочу так поступать с ним.
Или я могу пойти на службу к Джин Фу. В таком случае за моей спиной будет стоять крупная организация, тот же Добряк со своими людьми, и меня не будет смысла куда-то сманивать.
И третий вариант: оставаться вне союзов, вне торговли и вне политики. Но это возможно только в том случае, если я буду достаточно сильным, чтобы меня не смяли. Таким как Мастер, например.
– Вот теперь бы шляпа не помешала, – пробормотал Летящий. Солнце достигло зенита и палило во всю мощь. После тенистых улиц города и прохладного сумеречного леса ехать по открытой равнине было тяжеловато, и я пожалел, что не запасся листьями для плетения шляпы.
Зато Пинь явно наслаждалась теплом, на солнце лупоглаз разогрелся и чуть слышно курлыкал, от чего седло сотрясалось мелкой дрожью. Точно, мне же говорили, что Пинь – пустынный лупоглаз, а в пустынях обычно еще жарче, если судить по сказкам. Я ласково погладил сухие чешуйки, от которых исходило приятное тепло.
Сзади послышался какой-то шум. Неужели снова какие-то проблемы? Но Летящий не стал дергаться, а напротив расплылся в счастливой улыбке:
– Добряк нас догнал.
Я обернулся и увидел, как глава охраны объезжает караван, проверяя своих людей, и содрогнулся. Как он отреагирует на проступок Шрама? Не станет ли уговаривать Джин Фу убить его? И какой штраф он выставит лично мне?
Глава 18
Хе Гоудань изо всех сил прижимался к спине дракона, чувствуя, как шерстинки щекочут ему лицо, и вдыхая густой терпкий запах. Его желудок то подпрыгивал вверх, к самому горлу, то опускался вниз, давая короткие секунды передышки.
Сыскарю не положено иметь каких-либо страхов. Плох тот сыскарь, что боится темноты, пауков или воды, потому что, по словам Зинг Ян Би, судьба непременно столкнет его лицом к лицу с главным страхом. И до этого дня Хе полагал, что уж он-то избавлен от подобных недостатков. Он сознательно прошелся по списку учителя: давал кусать себя змеям, провел три дня в чулане без света и еды, сходил на званый ужин, поднялся на крышу самого высокого здания в столице.
Но, как оказалось, одно дело – стоять на твердой поверхности, понимая, что под тобой тонны камня и дерева, плотно вогнанные в землю, результат труда лучших мастеров-строителей, укрепленный магией. И совершенно другое – сидеть, а точнее лежать, на спине огромного пушистого червя и думать о том, что между тобой и землей сотня метров пустого пространства. И единственное, что удерживает тебя в воздухе, – это несколько тонн мяса и костей, наделенных характером, зачаточным мышлением и управляемых волей одного неуравновешенного самодура.