Действия французов на Транссибирской магистрали осенью-зимой 1919 года привели к тому, что армия Колчака была вынуждена отходить пешим порядком, неся огромные санитарные потери, так как в первую очередь подвижный состав подавался для вывоза запасов, поставленных странами Антанты. Французы беспокоились, чтобы они не попали в руки большевиков, а «мусор», с винтовками в руках, их совершенно не волновал. «Ничего личного, только бизнес и сокращение расходов». По вложениям, 65 % КВЖД построено за счет вкладов со стороны французских банков. Царские долги волновали их больше всего. Поэтому комитет восстания был заинтересован в нейтрализации французского, американского, английского и японского контингентов. Были большие надежды на то, что первые трое участников интервенции пальцем не пошевелят для спасения Розанова. Судя по настроению Танаки, им японцы тоже недовольны, но действовать надо было так, чтобы комар носа не подточил.
Вечером Илья пересекся с Хугосом, передал ему шифровку и сообщил, что договорился о встрече с лейтенантом корабля Шираком в ресторане.
– Ты вообще-то нужен мне в другом месте. Самодеятельностью не занимайся! Ишь, как в роль вошел! Возьми деньги, и к 19 часам заканчивай эту встречу под любым предлогом. Быть на квартире у ребят в 20.00.
– Есть.
В общем, попало ни за что, хотелось – как лучше, а что получилось – то получилось. Встреча с французским лейтенантом вышла короткой, но емкой по содержанию. Француз не возражал, чтобы Илья посетил их корабль, и сам сказал, что у них приказ: ни во что не вмешиваться в городе. Главное – обеспечить погрузку и вывоз войск чехословаков, что практически выполнено, теперь остались только склады с амуницией и боеприпасами. А вот на Иркутской предстояло освободить товарища Степана. Его привезли сюда из Благовещенска на допрос и суд, сегодня отправляют обратно. Захар, у которого, как выяснилось, свояк служил в тюрьме, видел Степана, с которым вместе воевал еще в германскую, тот у него ротным был. Потом служил под его началом в Иркутске, уже в Красной Гвардии. Степан был лучшим другом командующего фронтом. Через свояка стало известно, во сколько Степана повезут на Первую речку. Конвой обычный: конный впереди, два сзади и на облучке двое стрелков. Шестеро всего. В овражке на Благовещенской уже стояли пять коней. Сложность состояла в том, что от Круглой площади Северный проспект идет под горку. Санки надо будет как-то останавливать. Так что джигитовка предстояла нехилая. Понятно, что требовалось обойтись без стрельбы. Но вопросов ни у кого не возникло: товарищ Степан был «в доску своим», в 18–19-м годах был командующим партизанскими отрядами Амурской области. Илья быстро переоделся в форму и вместе со всеми вышел из квартиры. Только Хугос остался там: он подаст сигнал о том, что конвой тронулся, включив свет в комнате на обратной стороне дома.
Разобрали коней, проверили подпруги, подогнали под себя стремена. Наконец, загорелись два окна.
– На конь! – И пятеро всадников выбрались из неглубокого овражка на Благовещенскую улицу.