Сегодня немного грустный Кристофер «передает» многочисленные дела, связи, явочные квартиры, дела в «его» компаниях, заготовленные заранее доверенности, отчеты, счета и деньги, за счет которых и существовала его, Кристапа, сеть. Начали они эту передачу давно, где-то полтора года назад. Это же не ключи от квартиры. Завтра они полетят в Пекин, там, на конспиративной квартире, произойдет самое главное свидание: с главой разведки НКИД в этой стране товарищем Разиным. Разина Илья несколько раз видел на всяких встречах, даже пару раз говорил с ним. Тот его вербовать пробовал, наставлял на путь истинный, дескать, вы ж советский человек, герой революции, знаменитый конструктор, а скитаетесь по миру. Наверное, будет смешно. Он же не понимает, насколько опостылела Илье эта игра, как она его отрывает от дела. Там же на встрече будет еще один человек, ни имени, ни фамилии которого Илья не знает, и, скорее всего, и не будет знать. Он – по «их» ведомству: внешняя разведка ОГПУ ВЧК. Этот ругать будет явно.

Вечером Кристапу дома не сиделось, вышли на прогулку, затем довольно долго сидели в «его» любимом ресторанчике.

– Уезжать не хочется, совсем.

– Что ты мне-то это говоришь? Будто я не знаю. Как все-таки все изменилось! Помнишь, как все начиналось? Приехали, и понеслось! Помнишь, как тебя Зальцманы в «Версаль» подвозили? А ты пьяненького изображал?

– Конечно, но вот сейчас мне хочется надраться, до поросячьего визга.

– Да пей, я же рядом, и машина у входа.

– Одному – скушшно! – он по-московски растянул «ша» в слове «скучно». Его ждала неизвестность и отказ от привычного уже образа жизни. Это его немного пугало, но расслабиться здесь он себе позволить не мог. Дом – тоже чужой, там также приходилось играть, и антрактов у него не было. Илья наплевал на все местные обычаи, не стал заводить себе обслугу. Этим занимался Ли И, он приглашал людей для уборки и командовал поставками всего и вся. Но сейчас он явно пойдет на повышение, так как прогремел на всю страну, да и все газеты мира разместили его фотографию. Стал слишком заметным для «помощника». Так что и эту сторону жизни Илье придется менять каким-то образом.

В Пекине оказался «старый знакомый»: товарищ Артузов. Его больше всего интересовал вопрос о том, что оба резидента «раскрылись», так как сыграли в открытую с двумя темными лошадками: Готао и Дачжао. Он остался на квартире, в которой они и встретились, в отличие от Разина, который почти сразу ушел.

– С тобой, Кристап, все понятно, поедешь в Ригу, домой, можно сказать. А вот с тобой, Илья, вопрос пока открыт. Сейчас сидишь и не высовываешься, ни во что не лезешь, особенно в камеры и газеты. А мы подготовим операцию по твоей эвакуации. Есть одна мыслишка, но пока рано об этом говорить. Так что ты – на консервации.

– А зачем тогда Разину показывали?

– Из-за этой мыслишки… – многозначительно сказал он.

– Тогда, может быть, мне в Тахэ перебраться?

– Нет, ни в коем случае! Ты возвращаешься к своей авиакомпании. И ждем, когда клюнет крупная рыба.

И Илья понял, что предстоит проститься и с этим заводом. А сейчас надо опять ждать. «Ждать у моря погоды».