– Я тоже так подумал. – Федя толкнул дверь и замер на пороге, пропуская друга.

– Федь, ты так и будешь там стоять? – ухмыльнулся Макс.

– Я сейчас! – Федор, ничего не объясняя друзьям, сорвался и бросился бежать к комнате режиссера.

На стук дверь открыла Альбиночка:

– Чего надо?

– Михалыча. – Федя честно старался смотреть ей в глаза, а не на едва прикрытые простыней пышные формы.

– Романов, ты, что ли? – Послышалась возня, и рядом с Альбиной появился режиссер, одетый только в семейные, до колен, трусы. – Чего надо, Заполошный?

– У меня чепе, Михалыч. Мне завтра надо уехать в Москву по семейным обстоятельствам!

– Умер кто? – нахмурился Пальцапупа.

– Нет. Женюсь.

– Тьфу ты! Напугал! Брехлов! – Михалыч сплюнул под ноги. – Иди проспись, завтра съемка!

– Мне действительно надо уехать! Я не шучу!

– А мне действительно надо доделывать фильм! Если ты уедешь – ты уволен! И я тоже не шучу!

– Хорошо. Увольняйте. – Федор без лишних слов развернулся и направился к комнате, у открытой двери которой его ждали, прислушиваясь к диалогу, друзья.

– Уже уволил! – рявкнул ему вслед Михалыч и в подтверждение грохнул дверью.

– Федь, ты чего? – Макс выразительно покрутил у виска. – Ну, придумал бы что-нибудь. Зачем увольняться?

– Не пропаду, – буркнул Федор, протискиваясь мимо друзей, уселся на лежанку и взял лежавший на краю стола дневник. – Но у нас есть целая ночь, чтобы узнать, чем закончилась история генерала. Впрочем, я и так знаю… но…

– Но до утра далеко, и делать нечего… – закончил за него Кир.

– Точно! – Федя утащил с блюда булочку и впился в нее зубами. – Может, хоть приблизительно выясним, где вам искать клад.

– Вам? – нахмурился Петр. – А ты с нами не пойдешь? До утра еще вся ночь!

– Заманчиво… – Федор бросил взгляд на пакеты из местного сельмага, доверху набитые веревками и фонариками. – Можно, только если позже. После полуночи. Тогда даже самые стойкие уже уснут.

– Типа Пальцапупы? – усмехнулся Макс.

– Михалыч не в счет! Альбина к тому времени из него все соки высосет, – отмахнулся Федя, открыл дневник в самом конце и замолчал, разбирая убористый почерк генерала Русалова.

– Ладно. Вечер литературного чтения – тоже неплохо! – хмыкнул Кир, усаживаясь рядом с Федором.

– А я слышал, что если читать дневник мертвеца, представляя образы, то можно попасть в прошлое и узнать то, что скрыто! – зловеще пробасил Макс, тоже плюхаясь на лежанку.

– Федь, не томи! Читай уже! – Петр заставил Федю очнуться от засасывающего его, словно в топь, прошлого. Тот помолчал и заговорил…

«Марья вздрогнула и отпрянула от окна, словно с улицы ее кто-то испугал. Мгновение она смотрела на меня, а потом снова бросила быстрый взгляд сквозь забранное решеткой оконце. Мне вдруг показалось, что взгляд ее вспыхнул радостью, в синих глазах заблестели яркие всполохи, но они быстро потухли. Я подошел ближе и привлек дочку к себе. Она, совсем как в детстве, обхватила меня ручонками и прижалась всем телом, словно искала защиты.

– Папенька, мне страшно. Я сейчас внизу, у входа в монастырь, Алешу видела.

Она подняла голову и посмотрела на меня с надеждой.