И тут взгляд ее упал на телефон, стоящий в коридоре на тумбочке. Он безмолвно подмигивал красным глазом, сообщая, что есть два не прослушанных сообщения. Наверное, вчера, за закрытыми дверями кухни, празднуя Ольгино возвращение, они не услышали звонков. Палец машинально нажал на кнопку:

Полина достала из сумки маленький блокнот и сделала пометку: «Забрать пос. для Р. Н.!» Она вновь нажала на клавишу телефона.

Лоб под волосами моментально покрылся липкой холодной испариной, дыхание перехватило и сердце бухнуло так громко, что Полине показалось, что стучит оно не внутри, а снаружи. Она резко повернулась и вздрогнула так, что чай выплеснулся из чашки: на пороге ванной в клубах горячего пара вытаращив глаза, замерла Ленка, завернутая в большое махровое полотенце, с растрепанными мокрыми рыжими волосами.

Марика открыла глаза. Стрелки на будильнике медленно подбирались к девяти. Дотянувшись до телефона, она посмотрела на экран. Никаких сообщений и никаких звонков не было. Плохо. Она встала, накинула легкий шелковый халат — прощальный привет прошлой жизни и машинально сунула телефон в карман. Пройдя в тесную кухню, Марика приоткрыла окно и закурила.

Вот уже две недели, как она сняла эту крохотную квартирку на окраине Москвы. Убожество, окружающее ее в этой стране, в этом городе ужасало и вызывало отвращение ежеминутно. Толчея в магазинах, грязь на улицах и во дворах, вечно недовольные, неулыбчивые, безликие люди, как муравьи, постоянно снующие по каким-то срочным, не терпящим отлагательства делам. Как это было не похоже на тот размеренный, спокойный и уверенный ритм европейской жизни, к которому она так привыкла! Единственное, что могло хоть как-то примирить ее с действительностью, так это цель, которую она поставила перед собой. Это не может продолжаться долго. Нанятый ею частный детектив честно отработал свой первый гонорар и выложил Марике все интересующие ее сведения. Хотя, признаться честно, работа у него была совсем несложной. Итак, что мы имеем в сухом остатке? Дочь Колобова, тридцатитрехлетняя Полина Тимофеевна, всю свою жизнь проживала по одному и тому же адресу. Мать умерла много лет назад от инфаркта, а других родственников у нее нет. Работает медсестрой в одной из городских больниц, не замужем. И не удивительно, думала про себя Марика, вглядываясь в фотографии, лежащие перед ней на столе. Со снимков на нее глядела невзрачная, бледная больничная мышь. Несмотря на то, что Марика была всего на пару лет старше, девушка с фотографии выглядела по сравнению с ней настоящим ребенком. Серое пальтецо с рыжим пушистым воротником, коричневые практичные до оскомины сапожки на толстой подошве без каблука, большая клеенчатая сумка, неумело прикидывающаяся кожаной, вязаная шерстяная шапочка с помпоном. Марика невольно поежилась. Даже под угрозой расстрела она никогда не согласилась бы так одеться. Единственное, что привлекало в этой девушке, так это глаза. Проницательные, живые, сияющие каким-то влажным блеском, с длинными черными ресницами и тонкими, как ниточки бровями. А когда она улыбалась, то становилась безумно похожей на своего отца. Дрянь! Ух, как же она ненавидит и его и ее!