Марика прошла в ванную, включила горячую воду и сунула под струю ледяные ладони. Озноб понемногу отступил, и она взглянула в большое потрескавшееся от времени зеркало. От переживаний последних месяцев лицо ее осунулось, резко обозначились скулы. Глаза горели каким-то лихорадочным, болезненным светом. Она резко тряхнула головой, и волосы распались по плечам плавной волной. Осталось совсем чуть-чуть. В конце концов она привыкла добиваться в жизни того, чего хочет.

Денис открыл глаза. Узкая щель меж занавесок слегка посерела, а это означало, что ночь покинула город. И впереди опять маета сырого холодного мартовского дня. Денис был готов отдать год своей жизни, лишь бы продлить эту ночь — ночь, когда все решилось. Другого выхода нет, и теперь он твердо знает, что ему делать. Сумбур, царивший в его мыслях начиная со вчерашнего вечера превратился в циничный и дерзкий план. Сама судьба бросила ему спасательный круг, когда он уже почти пошел ко дну и не надеялся на спасение. Еще очень далеко до желанного берега, но вдалеке уже видны мерцающие огоньки маяка. Появилась надежда. Он сможет, он доплывет. И сейчас все зависит только от него. Кроме того, он теперь не один. Ради нее он способен на все и даже больше. Одно ее слово, один жест, и он готов босиком бежать по морозу или ступать по битому стеклу. Лишь бы она была рядом.

— Милый, ведь все так просто! — эхом журчал в его сознании сладкий глубокий голос.

Но несмотря на слепое обожание, Денис не мог не чувствовать резкого диссонанса между этим волшебным бархатным голосом и тем, ЧТО он говорил. Ее жестокость пугала и завораживала одновременно. Он смотрел на нее и поражался ее изворотливому женскому уму. Ни один мужчина в мире не смог бы соперничать с ней в виртуозности и бешеной изобретательности. Эта женщина, не задумываясь, пойдет по головам и с милой улыбкой раздавит любого, кто посмеет посягнуть на ее благополучие. Королева. Богиня. А разве для богинь существуют запреты? У них свои законы.

— Мы вместе, милый! Сделай это и я навсегда останусь с тобой! Мы будем самыми счастливыми людьми на свете.

За эти слова Денис был готов на все, что угодно. И ужас, и паника, и растерянность отступали на второй план, выталкиваемые совершенно другими чувствами: восхищением и восторгом от того, что ОНА рядом. В такие моменты он был готов бросить к ее ногам весь мир. Однако где-то глубоко внутри притаился противный червяк сомнения. Он гаденько присосался в районе сердца и временами тяжело и упрямо ворочался там, заставляя Дениса нервничать. Даже самому себе он не хотел признаться, что ему безумно страшно, и отчаяние порой накатывало, обдавая с ног до головы ледяной волной. В такие моменты он чувствовал себя щепкой, которую закружило в бешеном водовороте и все глубже и глубже засасывает в бездонную черную пропасть. Сопротивление бесполезно и бессмысленно. Пощады не будет.

Его фея сладко спала, разметав по подушке светлые волосы. Он невольно залюбовался ею. Все в ней было очаровательно, без единого недостатка. Правильные изящные черты лица, прихотливо изогнутые алые губы, гладкая, как шелк чистая кожа, высокий лоб, тонко обрисованные брови. Длинные густые ресницы чуть подрагивали во сне. Рука, откинутая в сторону, казалось, была слеплена рукой скульптора. Тонкая, как волос, золотая цепочка, нежно охватывала безукоризненную алебастровую шею. Он боялся дышать и в то же время хотел, чтобы она скорее проснулась.