— Гаврик, а что вам еще сестра Бронислава говорила? — напряженно поинтересовался он.

Сестру Брониславу, высокую, спокойную женщину лет тридцати, обладательницу тяжелой косы и тяжелой руки, уважали. Иногда она появлялась на тренировочной площадке или на стрельбище, одна или вместе со своими питомцами, и демонстрировала подросткам-послушникам свое умение. Однажды она показала класс самозащиты, когда трое послушников и двое наставников целых десять минут ничего не могли сделать с вертящейся волчком, перемещающейся с быстротой молнии и наносящей невероятные удары из немыслимых положений фурией в женском обличье.

— Ну-у… — Гаврик одним прыжком оказался на ветке старой яблони и теперь висел вниз головой, зацепившись согнутыми ногами. — Ну, она говорила, что, когда мы вырастем, нас ждут сражения с единственными… не — с естественными врагами человека. Вот.

Он ловко, точно обезьяна, перескочил с ветки на ветку и теперь завис так, что его глаза оказались прямо напротив глаз Александра.

— А еще она сказала, что мы, хоть и маленькие, можем не очень бояться большой нечисти. Потому что те, кто большие, те неповоротливые. Вот только оборотни… Сашка, а ты ушами шевелить умеешь?..

Сашке очень хотелось обдумать услышанное, но Гаврик требовал внимания, да и Настя тоже, поскольку у Ленки опять были «эти дни», и тяжести ей таскать не рекомендовалось. Поэтому пареньку приходилось отдуваться за двоих. Следующие двадцать минут он увлеченно возился с малышами и под конец, поддавшись им, растянулся на желтой осенней траве. Гаврик и Настя радостно завопили и заплясали вокруг поверженного Сашки, словно каннибалы вокруг намечающегося обеда. Они были готовы продолжить возню, но тут как раз появилась сестра Бронислава и позвала малышей полдничать.

Сашка прыжком поднялся на ноги и подошел к Ленке:

— Слушай, Лен, а это все серьезно?

— Что — серьезно? — Ленка задумчиво смотрела вслед уходящим малышам. — А-а, ты об этом? Конечно…

Она мечтательно зажмурилась, потянулась…

— Знаешь, я тоже об этом подумала. Вот лет через… — Она запнулась, но тут же продолжила: — Неважно, через сколько, у тебя могут быть такие же. Представляешь? Вот не Гаврик и Настя, а… ну, например, Сашка и Ленка, а? Я же вижу, ты тоже любишь с детьми возиться, даже с чужими, а уж со своими…

Сашка непонимающе смотрел на нее, а она уже дала волю своей фантазии:

— В школу их будешь отводить ты, а я забирать. А летом — на море, правда? Ты был на море? А я была. Три раза, еще с мамой и папой… Так здорово!..

— Лен, прости, но я не об этом. Я про оборотней…

Ленка мгновенно ощетинилась:

— А что, тоже не веришь? Как все? А я честно троих убила! — Глаза ее горели, а руки мелко подрагивали. — Когда они… маму, тогда папа стрелять начал. Он бы их всех… но они… один сбоку подобрался… а папа… он не видел… он на маму смотрел. А он прыгнул и… пистолет у папы выпал, но он так дрался… он еще двоих… пока они…

Внезапно она сморщилась и закрыла лицо руками:

— Почему вы, мальчишки, все такие сволочи?! Я что — тварь ночная, про такое придумывать?! Они папу… на меня внимания не обратили — я же маленькая… а я папин пистолет подобрала… «пэ девяносто шестой», я ж тебе говорила… и начала стрелять. А если бы я не стреляла — думаешь, они бы меня в живых оставили? Мы же для них — еда! Еда!..