Потом началась штормовая погода, ветер дул с веста и зюйд-веста, поднялись необыкновенно большие волны, но мы все же обогнули Огненную Землю, а вблизи чилийского побережья нас встретили ясная погода и южный ветер. На широте около 40° S нам стали попадаться кашалоты, а вблизи острова Мока мы загарпунили восемь этих животных.

— Расскажите, как же вы это делали, сэр? — заинтересовался Стивен.

— Их бьют так же, как и настоящих китов, — объяснил Аллен.

— Я тоже мог бы ответить вам подобным образом. Если бы вы спросили, как ампутировать ногу, то я бы сказал: точно так же, как и руку. Хотелось бы услышать более подробный рассказ, — заметил Стивен, и все выразили одобрение его словам. Аллен быстро огляделся. Ему было трудно поверить, что столько взрослых мужчин — моряков, причем в своем уме, — ни разу не видели и даже не слышали, как бьют китов. Однако, видя их любопытные, внимательные лица, он понял, что так оно и есть, и начал рассказ:

— Видите ли, сэр, у нас на мачте в «вороньем гнезде» всегда находятся впередсмотрящие. Заметив струю из китового дыхала, они объявляют: «Вижу фонтан». Все выскакивают на палубу, словно от этого зависит их жизнь. Как известно, китобои получают не жалованье, а долю добычи. И если впередсмотрящий не ошибся и действительно обнаружил кашалота, то на воду быстро спускают вельботы — шлюпки с заостренной кормой — и в них прыгают матросы. Вслед за ними в вельботы сбрасывают снасти — двести саженей линя, уложенного в бадью, гарпуны, копья, плавучие якоря. Китобои отчаливают: сначала гребут изо всех сил, затем, приближаясь к животному, гребут медленно и очень осторожно; потому что, если это не бродячий кит, то, если вы его не спугнули, нырнув, он поднимается на поверхность в сотне ярдов от места погружения.

— И сколько времени он может находиться под водой? — спросил доктор.

— Примерно полторы склянки, то есть три четверти часа; иногда больше, иногда меньше. Затем он всплывает и минут десять пополняет запас воздуха. Если вы будете осторожны и станете грести тихонько, то сможете приблизиться к нему вплотную. Тут старшина вельбота, который все время находится на носу, бьет его гарпуном. Кит тотчас ныряет в воду, иногда разбивая вельбот хвостом, после чего уходит все дальше вглубь. Линь разматывается так быстро, что дымится, проходя через полуклюз: приходится поливать его водой. Старшина вельбота и боец меняются местами, и когда кит наконец выныривает вновь, боец поражает его копьем с шестифутовым лезвием, стараясь попасть рядом с плавником. Я знал одного старого опытного китобоя, который убивал кита почти мгновенно, поражая его тогда, когда он начинает, как мы говорим, трепыхаться, яростно размахивать хвостом и может запросто убить вас. Но обычно на это уходит много времени: удар копьем и погружение, удар копьем и погружение, прежде чем наступает конец. Молодые самцы, дающие по сорок баррелей ворвани, хуже всего: они такие проворные. Пожалуй, нам не удавалось справиться и с одним из трех. Иногда они тащат тебя за собой миль десять в наветренном направлении и, бывает, вырываются. Крупные старые животные по восемьдесят баррелей доставляют гораздо меньше хлопот. Я сам видел, как старого кита сразили одним ударом. Но в том, что с ним покончено, нельзя быть уверенным, пока не принимаешься за разделку. Рассказать, как мы это делали, сэр? — спросил он, посмотрев на капитана.