– Ты говоришь возмутительно, – покачал головой Клай. – Но я не стану с тобой спорить. Ты спас нас, и я приглашаю тебя на пир.
– Не хочу.
– Уедешь?
– Поживу в деревне. Не возражаешь?
– Живи! – пожал он плечами. – Только воин должен есть хорошо. Я велю кмиту дать продуктов. Говорят, ты сын сотника?
Нирагу надо обрезать язык… Я кивнул.
– Жаль, что ты не сядешь за стол с нами. Да хранит тебя Моуи!
Он вышел. Подхватив рюкзак, я вышел во двор. Дюлька подвел Буренку. Та мыкнула.
– Будет хлеб! – пообещал я и пошел искать кмита. Указание Клай ему дал. Мне принесли набитых мешков и пригнали овцу. Та блеяла.
– Будешь резать ее? – спросил Дюлька.
Я пожал плечами.
– Суягная[7].
– Тогда оставь на приплод.
– Благодарю тебя, господин! – посветлел лицом Дюлька.
Я угостил хлебом Буренку и взвалил на нее мешки. Взял повод. Дюлька гнал овцематку. Во дворе он отогнал ее в хлев, а я рассмотрел содержимое мешков. Там была крупа, свежий хлеб, окорок… А еще мясо в бурдюке, глиняная фляга с вином и такая же с самогоном. Я нашел лук – фиолетового, почти черного цвета. Хм!
– Принеси пруты! – попросил Дюльку. – Я займусь мясом.
Он побежал к лесу. Я расседлал Буренку, дал ей хлеба. Заодно пожевал сам – с утра маковой росинки во рту не было. Сел чистить лук, резать мясо. К возвращению Дюльки все это перекочевало в бурдюк. Я залил его вином. Как появился шашлык, знаете? Уходя в поход, воины клали в бурдюк мясо и заливали вином. Так оно сохранялось дольше. А потом мясо пекли на углях…
Дюлька принес ветки. Подошла Буренка и стащила луковицу. Хрупая, стала жевать.
– Брысь, скотина! – возмутился я.
– Кхары любят лук, – засмеялся Дюлька. – Им дают, чтобы лучше росли.
– Куда больше, – сказал я. – Ладно, пусть жрет. Ты тоже поешь. Мясо будет не скоро.
Дюлька полез в мешок. Откромсал себе кус хлеба и очистил луковицу. Ел, кусая от них. Подошла Буренка, Дюлька ее угостил. Теперь хрупали двое. Я вздохнул и занялся шашлыком. Разжег в очаге костер, обстругал ветки для шампуров, поставил палатку. Перенес в нее рюкзак и другие вещи.
Поспели угли. Я нанизал мясо на шампуры, разместил их над очагом. Он здесь открытый. Мясо пустило жир, и он зашипел на углях. Над двором поплыл запах. Дюлька сглотнул.
– Скоро! – пообещал я.
Шашлык поспел быстро. Я вручил шампур Дюльке, второй взял себе. Хорошо прожаренная говядина дала сок. Он наполнял рот бесподобным вкусом. Буренка нас не одобрила и ушла щипать травку. Я запил мясо вином (кислое, но сойдет), дал отхлебнуть Дюльке. Заслужил.
– Жалко, что матери нет, – вздохнул он. – И сестер. Они такого не ели.
– Угостим! – успокоил я. – Мяса много. Они когда будут?
– Завтра.
Я кивнул: завтра и отведают. Но тут пришли гости.
Во двор въехал Нираг, с ним – ант Клая. Гости спрыгнули на землю и направились к нам. Я отстегнул клапан на кобуре. Что им нужно? У меня в рюкзаке семь либ серебра, не считая золота.
– Пахнет вкусно! – заметил подошедший Нираг. – Угостишь, Гош?
– А что Клай? – спросил я. – Не позвал на пир?
– Скучно там, – сказал ант, – и тебя нет. Плохо праздновать без героя.
– Садись, Фальк! – пригласил я. – Уступи чурбак, Дюлька! И принеси второй!