Наконец, он выдавил:

– Руку? А остальное? Что – остальное не нужно?

После перенесенного ночью я даже смеяться не мог.

– Это означает у нас: хочу стать ее мужем. Взять за руку и увести за собой.

Все выдохнули: Клай с Фальком и даже мои клевреты, вдруг решившие, что глей от ран сошел с ума. Трудности перевода, что поделать.

Мюи кинулась мне на шею.

– Как славно! Жаль, что ждать целый год…

Об этом обычае не в курсе. И тем более не знал – радоваться ему или огорчаться. Раз решился, пусть бы она была со мной скорее.

Остался один вопрос. От браков антов и хрымов рождаются дети. А от людей и антов? Генетическую экспертизу своей невесты я не организую. Истину можно узнать только одним путем – экспериментальным. Готов экспериментировать. С удовольствием и часто. А тут год ждать! Долго…

– Да, не знаешь ты наших обычаев, глей, – пророкотал брент, пытаясь успокоиться. – Год до свадьбы отец должен невесту беречь. От беды и похотливых лап. – А она… – он снова взъярился, – сбежала! Одна! В ночь! Никому не сказав, куда и зачем едет.

– Я сама не понимала, отец. Меня вело сердце. Мама так же полетела бы к тебе, узнай, что стряслась беда.

– И что за беда? – впервые ввернул слово Фальк.

– Брюхо продырявили, – я приподнял майку и показал кровь, запекшуюся на шерсти, растущей вокруг пупа. Майка с рок-музыкантами выглядела, будто ее Бобик клыками драл. – Спасибо, Верун болтался рядом, заштопал. Обошлось.

– Раз все мы здесь, глей, приглашаю к нам. Верун – это хорошо. Но и отдохнуть после ранения не мешает.

Я подумал и принял приглашение Клая. Все равно хотел Мюи проводить. Подданных отправил домой, взгромоздился на Буренку и поехал с антами. Пес, естественно, увязался с нами.

Решив, что меня охраняет достаточно много людей, он в три прыжка скрылся в чаще, едва мы углубились в очередной лесок.

– Не боишься, что не вернется? – спросил Клай.

– Боюсь, кого-нибудь встретит. За встреченного боюсь. Бобик подбежит к нему по-доброму поздороваться, гавкнет, а тот помрет со страху.

– Щеняческое добродушие пройдет. Месяцев в восемь волкодавы начинают свирепеть. Уже не лают. Только рычат. А чаще сразу бросаются. Учить или злить их не надо. У них охрана хозяина в крови. Каждый приблизившийся может быть врагом. Чем проверять, лучше сразу уничтожить. И не переделаешь его.

Ну так у меня, значит, супер-оружие. Не только ТТ и ППС. Еще боевой призрак, способный стирать память, а подрастет – так, быть может, научится и души выпивать. Пес, словно из преисподней. Чесслово, если опозорюсь как землевладелец, впору наниматься киллером. Кто в здравом уме посмеет перейти мне дорогу?

Знал бы я тогда, как ошибался… Тем более суток не прошло, как мне показали – есть кому возить меня рожей по асфальту.

– Ночуешь в замке! – скомандовала Мюи. – А не с хрымами в деревне. Ты не только глей, ты еще мой официальный жених. Что люди скажут, если мой жених спит на полатях в избе с хрымами?

А что ты мне скажешь, когда станешь полноправной супругой? Что-то мне опять стремно идти под венец.

Тем временем Бобик выметнулся из кустов, волоча поросенка – дитятко уродливого лесного кабана, как раз его здесь и зовут пырхом. В пищу не потребляют, он жесткий и с неприятным запахом, даже молодой. А собаке – самое то.