Начальник разведки вынул из полевой сумки бумагу и карандаш и стал перерисовывать план.

Раньше у девочки были мама и бабушка, теперь ее семья – партизанский отряд. А изба разведчиков, где по вечерам чадит коптилка, заправленная бараньим салом, – это теперь девочкин дом.

В этом доме спят на полу, по-походному, не раздеваясь, чтоб вскочить сразу же, как позовут.

В этом доме надо забыть детские капризные слова: «Не хочу!», «Не могу!», «Не буду!». Здесь знают одно суровое слово: «Нужно». Нужно для Родины. Для победы над врагом.

Нужно разведать, какие немецкие поезда и с каким грузом приходят в Пустошку. Девочку посылают к бывшему железнодорожнику – старику Гультяеву. Из окна его домика железнодорожная станция как на ладони. Он ведет нужный подсчет.

Но старику не верится, что босоногая девочка, сказавшая ему пароль, действительно посланец партизан. Скрывшись за занавеской, он шепчется с женой.

– Она еще не ушла?

– Нет. Сидит на лавке, ногами болтает.

– Ничего. Поболтает и уйдет. Тут ошибиться нельзя – дело серьезное. Промахнешься – пропал.

Щеки у девочки горят от стыда и досады, но она не собирается уходить. От скуки она начинает рыться в ящике со слесарными инструментами. Такой точно ящик был у ее отца.

Вот этот маленький легкий напильник, который, как бархат, доводит работу до блеска, папа называл «бархатным». А это рашпиль – напильник погрубее.

– Где же у вас штангенциркуль? – спрашивает девочка.

Старик выходит из-за занавески. Он сконфуженно кашляет. Потеплели его строгие глаза.

– Ты откуда такое слово знаешь: «штанген»?

– У меня папа был слесарь.

– Голубушка! Чего же ты сразу мне не сказала, что ты наша, рабочая косточка, слесарева дочь!..

Нужно разведать расположение орудий в деревне Могильное. И девочка идет туда вместе со своими подружками.

Девочка стучится в незнакомую дверь:

– Тетенька! Мы сироты, беженцы… Пустите переночевать.

Хозяйка пожалела, пустила.

Вечером «сиротки» играют в салки с хозяйскими детьми. И девочка все норовит прошмыгнуть мимо замаскированных орудий.

– Тю-тю! – сердито кричит немецкий часовой.

– Тю-тю! – весело отвечает ему хитрая девочка.

И часовой отворачивается: какой с дурочки спрос. А ведь девочка нарочно прикинулась дурочкой, чтобы выведать то, что нужно для партизан.

Нужно разведать, какие немецкие части двинутся по большаку Идрица – Пустошка. И девочка нанимается в няньки в деревню Луги, которая стоит на большаке.

Хозяин Антон Кравцов очень доволен девочкой. Всем хвастается, что нянька попалась культурная, ученая: и песни поет, и сказки знает, и носит гулять ребенка в поле, где воздух здоровей.

Но если бы видел Антон, что делает в поле его малыш!

Ребенок жует стебли, ползает на четвереньках по траве. Лицо у него пегое от грязи и слюней. Малыш пищит: его спину щекочет забравшийся под рубашонку жук.

Ученая нянька ничего не замечает. Лежа на животе, она зарисовывает оленей, медведей, тигров – опознавательные знаки немецких машин.

– Играй, деточка! – не глядя на малыша, бормочет нянька. – Будь умница, играй сам.

Не прошло недели, и нянька пропала. Напрасно по всей деревне ищет ее Антон. Сизые от пыли нянькины пятки уже мелькают по проселочной дороге. Надо скорей доставить партизанам разрисованный знаками листок.