Во время нырка материальные обьекты движению не мешают, но при появлении в обычном пространстве – очень даже. Гравитонной волной от нас отбросило все посторонние предметы, но были и такие, чей курс пересекался с нашим. Так что сразу после выныривания бот окутала силовая защита.

И вовремя, некоторое количество мусора, которое радар перед нырком не определит, все-таки пробило защиту и долбануло по корпусу бота.

Сигнала тревоги не было, просто поступило сообщение о возможной разгерметизации. Корабль быстро заращивал повреждения, но один камешек пробил шлюз, и там временно было запрещено появляться даже в скафах. На всякий случай.

- Заходим на посадку, включаю оптическую невидимость, - отрапортовала Зоис, а потом восторженно взвизгнула.

У корабля была не только оптическая макировка. Точнее говоря, оптическая шла в комплексе с другими, на виртуальной схеме бот окутался мерцающим облаком, теперь самые совершенные радары ничего не могли обнаружить. Так, по крайней мере, заявил ИИ. Мне тоже такая маскировка понравилась, схема, которая служила для нее основой, была гораздо изящнее той, которую я знал.

- Последнее поколение, только слышала о таких, - гордо заявила пилот. – В действующие части даже еще не начали поставлять, до нас бы только лет через тридцать дошло. А я тут на нем лечу. Ох и обзавидуются, когда узнают.

Я поддакнул. На всякий случай.

Минут через двадцать мы вышли на высокую орбиту планеты, как раз над южным полюсом. Примерно на такой же высоте над экватором висели спутники, они, судя по их активности, нас не замечали. Комм выдал снова сообщение о подключении к сети, но тут и ИИ нашего бота подхватил местный вай-фай, так что информация полилась, пусть не рекой, а слабеньким ручейком, но все же.

На планете размером с Марс гравитация была процентов на двадцать ниже земной. Один огромный континент тянулся вдоль экватора извилистой полосой шириной в две тысячи километров, в северном полушарии острова, самые большие – размерами с Великобританию, были разбросаны хаотично. Зато в южном - мелких островов практически не было, только два острова размером с Гренландию вытянулись от экватора до полюса друг напротив друга.

Большой континент был большой же пустыней, температура в центральной части в дневные часы достигала восьмидесяти градусов, снижаясь ночью до тридцати, облачность, как и растительность, появлялась ближе к океану, где редкой россыпью присутствовали поселения. На самих полюсах держалась погода, характерная для осени средней полосы России – с ночными заморозками и невысокими дневными температурами. А вот острова для жизни вполне благоприятствовали, чем дальше от экватора или полюсов, тем ровнее становился климат, и тем оживленнее – территории.

С практической точки зрения жизнь в открытом космосе на станциях гораздо удобнее жизни на планетах. Регулируемая атмосфера и сила тяжести, практически нескончаемые ресурсы и энергия, вода из астероидов, звезды на ладони, и все равно люди тянулись к земле. Я их понимаю, сам такой. Так что и мы потянулись. С высокой орбиты перескочили на низкую, выбирая место приземления, местные силы обороны считали ворон, им было не до нас. Примерно на средней широте в северном полушарии нашли-таки отличное местечко – огромный почти круглый остров, километров триста в поперечнике, и рядом россыпь маленьких островков, на один из которых мы и припланетились.