– Поэтому русский народ и непобедим, – вдруг сказал Ян Александрович. – а, да что тут объяснять!

– Но не все наркоманы такие героические.

– Не все. Люди вообще все разные, и относиться к ним надо по-разному.

– Слушай, Мила, а какие-то координаты этого мужика сохранились?

– Надо в журнале в приемнике посмотреть. А зачем тебе, Руслан?

– У меня брат – превосходный психиатр, он бы с ним с удовольствием поработал. У вашего крестника, Ян Александрович, сейчас, как я понимаю, другие интересы, ему больше адвокат нужен, чем доктор, а афганец вроде на свободе пока, пусть бы походил.

– Ох, Руслан! Там такой стаж… Кажется, в жизни уже ничего не осталось, за что зацепиться.

– Не бросит, так, может, хоть немного легче ему станет. А вообще вы моего брата не знаете.

Тут подал голос телефон Руслана, и сердце екнуло, когда он увидел на экране имя Инги.

– Слушаю, – сказал он, чувствуя, что спокойный голос дается ему нелегко.

– Зайдите ко мне сейчас, Руслан Романович, – бросила она и отключилась.

В чем дело? Что еще она придумала, какую месть? И почему звонит лично, а не через секретаря? По голосу непохоже, чтобы она отказалась от своих планов, очень сомнительно, что его ждет сейчас помилование и продление контракта. Хотя…

Следовало спокойно напечатать протокол операции, переодеться и только потом идти к ректору, но Руслана так раздирало любопытство, что он попросил Милу оформить документы и помчался, накинув халат прямо поверх хирургической робы.

– Добрый день, Инга Валерьевна, – холодно сказал он, беспрепятственно войдя в ее кабинет. Пока они с Милой возились в операционной, рабочий день кончился, и секретарша ушла.

Инга посмотрела на бывшего любовника пустым, перевернутым взглядом и резко протянула руку, указывая на стул. Руслан сел.

– Я многого ждала от вас, Руслан Романович, – сказала она тихо, – но не такого. Видит бог, не такого.

– Какого? – Руслан растерялся.

– А вот то, что вы начнете строить из себя дурачка, я как раз предвидела. Что ж, подлость непобедима – это общеизвестный факт, который мне не стоило игнорировать. Получилось, как у твоего любимого Пушкина. Пчела ужалила медведя в лоб. Она за соты мстить обидчику желала. Но что же? Умерла сама, лишившись жала. Каков удел того, кто жаждет мести? – Гроб. Ну, гроб не гроб, но отплатили вы мне здорово, Руслан Романович.

– Инга Валерьевна! Я рад, что вы обратились к поэзии, но, как видите по моему костюму, у меня был сегодня большой операционный день, я устал и не готов вести с вами философские беседы. В чем дело?

– Вы прекрасно знаете, в чем дело.

– Нет.

– Возможно, вы надеялись, что я не узнаю о вашем предательстве? Увы… Совершая подлости, не стоит уповать на чужое благородство. Муж все рассказал мне.

Руслан нахмурился. Суть разговора никак не давалась ему. При чем тут муж Инги, которого он знал только как бывшего начальника и очень неплохого хирурга?

– Полагаю, наш разговор окажется продуктивнее, если вы перестанете говорить загадками и хотя бы в общих чертах введете меня в курс дела.

– О, извольте! Спрошу прямо: с какой целью вы написали моему мужу в «ВКонтакте» и переслали ему практически все наши с вами диалоги?