— Нелегкая эта задача, Михаил Васильевич. А знаете почему? Потому что чтобы я не говорил, вы будете на меня смотреть, как сквозь очки, через все эти россказни. Вам говорили обо мне, что я царский палач?
Хозяин дома явно не ожидал такого прямого вопроса, изменился в лице, закашлялся и промямлил: — М-м-м. Не без этого…
— Поверили? Только честно!
Антошин тяжело вздохнул, видно он сейчас и сам был не рад, что затеял этот разговор: — Не то чтобы поверил,… но как же без сомнений. Это же не один человек, это разные люди говорят…
— Судя по всему, вам об этом говорили люди, которых вы хорошо знаете и в какой-то мере уважаете, поэтому отбросить их слова просто так не могли. Я прав?
— М…м… Да, — несколько неуверенно подтвердил мне хозяин дома.
— Насчет ангела — хранителя вам тоже говорили?
— Да. Слышал, — уже более уверенно подтвердил Антошин.
— Среди революционеров меня прозвали цепным псом самодержавия.
Антошин на какое-то время задумался, потом сказал: — Не знаю, что и думать. Вы для меня непостижимы, что и раньше.
— Вы мне лучше скажите другое. В России жить сейчас стало лучше, чем год назад?
— По себе так сразу и не скажу, но если судить по народу, то легче. Война ушла, вместе с ней исчезли очереди на продукты и керосин, да и люди стали более спокойные и радостные. Матрена, наша горничная, целый год с женихом свадьбу откладывали, ждали пока пройдет лихое время и вот теперь решились. 12 июня пойдет под венец заждавшаяся невеста. Так что могу сказать, что люди стали жить лучше.
— Вот к этому я и стремлюсь.
Антошин внимательно и цепко посмотрел на меня, потом перевел взгляд куда-то в пространство и какое-то время о чем-то думал, потом, словно очнувшись, спросил:
— Светлана вам очень верит. Не обманите ее доверие. Ей будет очень и очень больно. И еще. Она знает обо всем этом?
— Кое-что знает, а об остальном, думаю, догадывается.
Антошин немного подумал, потом задал новый вопрос:
— Вот вы, если можно так выразиться, царский советник, а каково ваше официальное положение при дворе?
— Нет у меня ни звания, ни титула.
— Значит, вы имеете большую силу и власть, а по сути своей — никто. Видите, даже в этом вы остаетесь верны себе. Вы сам по себе. Неужели вам совсем ничего не нужно?
— Как обычному человеку, но не более.
— М-м-да… Вы очень хороший человек, спору нет! И вы мне нравитесь! Гм! Ладно! Давайте оставим это! Что мы с вами не по-людски как-то, на ногах стоим! Прошу к столу, Сергей Александрович! Вы садитесь, а я пойду, подгоню своих красавиц, а то они так полвечера за зеркалом просидят!
Единственным человеком из всех, кто попытался отказаться от подарка, стал Пашутин. Ему был предназначен набор из шести изящных серебряных кубков, украшенных орнаментом из грифонов, единорогов и других мистических животных. В глазницы существ были вставлены драгоценные камни. Поставив на стол массивный футляр, я гордо откинул крышку.
— Владей!
— Из клада?, — лаконично поинтересовался Пашутин.
— Из него, — коротко ответил я.
— Как тебе Сибирь?
— Большой и богатый край. Люди мне очень понравились.
— Люди, говоришь? Ну-ну.