— Воля ваша, господин Богуславский. Вам решать.

Старший агент был разъярен и зол. Ведь Решетников не только сломал этим поступком свою жизнь, но и поломал карьеру старшего агента, который отвечает за своих подчиненных. С минуту я думал, а потом сказал:

— Как только мы возвращаемся в Тобольск, ты, Решетников, пишешь рапорт по начальству об уходе. Причину сам найдешь, а Алексей Мефодьевич проследит за этим. И последнее. Уйдешь без послужного списка, так что кем и как ты будешь зарабатывать на хлеб — думай уже сейчас.

Только сейчас Решетников понял, что его ожидает и поднял голову.

— Ваше благородие, господин Богуславский, вы же меня на голодную смерть обрекаете. Я же больше ничего не умею. Кем же…

— Тебе было уже сказано: думай. А теперь давайте собирать завтракать, а затем начнем собираться!

Когда после завтрака я укладывал свои вещи, ко мне подошел старший филер и тихо сказал: — Спасибо вам большое, Сергей Александрович. Век не забуду вашей доброты.

По прибытии в Тобольск я озадачился мыслью, где хранить сокровища до прихода парохода, но потом решил пусть у городских властей по этому поводу голова болит и отправился сразу к губернатору, но оказалось, что тот занемог, зато вице-губернатор Гаврилов Николай Иванович без минуты промедления меня принял. Стоило мне изложить свою просьбу, как тут же был погребен под лавиной вопросов. Причем самым главным из них был: нельзя ли хоть одним глазком поглядеть на легендарные сокровища?

Отказать было невежливо человеку, только что решившего мою проблему, вызвав к себе директора городского банка. Ханские сокровища найдут приют на ночь в главном хранилище банка. Казаки, уже заждались, ожидая меня, взяв в кольцо телеги с ценным грузом. После того, как объяснил, что осталось только доставить богатства в банк и на этом их миссия заканчивается, я добавил:

— Просто так расставаться не хочу. Принимаете ли вы мое предложение, казаки и охотники, посидеть компанией за столом в трактире или ресторане, который укажите?

— Да! Да!, — сразу послышались довольные голоса со всех сторон.

— Я плачу и никаких возражений не принимаю, но при этом есть просьба: выделите человека от общества, чтобы помог мне со столом.

— Да тут и выбирать нечего! Толкунова! Ваську!, — разом загомонили все. — Он у нас главный обжора!

Урядник довольно усмехнулся в усы, видно и ему по душе пришлось мое предложение, после чего скомандовал: — Отставить разговоры! Едем!

Большую часть следующего дня мне пришлось провести в банковском хранилище. Сначала я лично переложил все сокровища в предоставленные мне, тяжелые сундуки с навесными замками, а заодно составил общую опись. Не успел я закончить работу, как стало прибывать городское начальство с женами для осмотра коллекции. Директор банка был недоволен таким нашествием людей и как только начал жаловаться, что в такой обстановке, просто невозможно за всеми уследить, тогда я предложил ему в качестве дополнительной охраны двух своих агентов, на что он с радостью согласился. Жены и дочери отцов города громко ахали и шумно восторгались богатствами хана, при этом откровенно косясь на своих мужей. Те, замечая их взгляды, виновато опускали глаза и разводили руками, означая тем самым, что сделать ничего не можем. Это не обычный старатель, с которого можно было содрать три шкуры, а доверенный советник самого царя. Если у всех остальных кроме зависти эти богатства не вызвали, то мое удивление, некоим образом вызвал только жандарм. Пройдя вдоль ряда сундуков и пробежав глазами по их содержимому, он остановился у одного, заполненного серебряными и золотыми монетами, после чего извлек лупу и стал изучать монеты, с таким старанием и вниманием, что я заподозрил в нем коллекционера. Он настолько увлекся этим занятием, что даже не заметил, как остальные гости собрались уходить. Отвлек его от этого занятия полицмейстер, который подойдя, громко сказал, подтвердив мое предположение: — Все! Пропал наш коллекционер! Вон как влюблено разлюбезные свои монетки рассматривает!