Под дверью Пэппи – ни лучика света, из-за двери ни единого звука – отлично! Наверное, у профа есть своя берлога, куда он водит пылких студенток.

За кофе мы с Тоби болтали о борделях по обе стороны от нашего Дома. Оказалось, Тоби придумал прозвища всем местным проституткам – мисс Честити, Терпение, Благоразумие, Умеренность, Благородство, Постоянство, Верность, Целомудрие, хозяйку дома номер 17d окрестил мадам Фуга, а хозяйку дома 17b – мадам Токката. Если вспомнить, что его единственная любовь в эту минуту лежала в постели с чванным лысым старпером, Тоби держался молодцом и смешил меня до слез. Мои комнаты он раскритиковал за обилие розового цвета, а в занавеске из бус усмотрел подсознательное стремление жить взаперти в гареме, но я не обиделась.

– Странно, что ты до сих пор не отдубасила меня, как Дэвида, – заметил Тоби, пристально глядя на меня. – Ладить с женщинами я не умею.

– А с лесбиянками общаешься.

– Они не взвешивают парней на брачных весах. По-моему, с женщинами у меня ничего не выходит по одной причине: я говорю то, что думаю. – Он вздохнул и потянулся. – Когда-нибудь ты станешь симпатичной худосочной старушкой, и все-таки я убежден: грудь у тебя потрясающая.

Пора было менять тему.

– А что ты думаешь о Гарольде?

Тоби оскалился.

– Не знаю. А что?

– Он меня ненавидит.

– Ну, это ты загнула, Харриет.

– Честное слово! – уверяла я. – Я встречалась с ним всего несколько раз, но он меня уже до икоты запугал. В глазах столько ненависти! А я никак не пойму, в чем перед ним провинилась.

– Видно, считает, что ты втерлась в доверие к миссис Дельвеккио-Шварц, и ревнует, – предположил Тоби. – Но ты не волнуйся: он уже списан. Наша старушка сыта по горло его фортелями.

Я проводила его до двери, на ступеньке крыльца он остановился.

– Может, спустишься на дорожку? – спросил он.

Я подчинилась. Стоя на ступеньке, Тоби был чуть выше меня.

– Уже лучше. Теперь мне хватит роста. – Он мягко, но решительно положил ладони мне на плечи. – Спокойной ночи, принцесса, – произнес он и поцеловал меня.

Я думала, что после сегодняшнего тягостного вечера он жаждет простого и бесхитростного утешения. Нет, не похоже. Он обнял меня, приложив ладони к спине, притянул к себе и целовал по-настоящему. Мои глаза сами собой открылись в ужасе, когда незнакомая, но приятная дрожь прошла по телу до челюсти и достигла губ. И я опять закрыла глаза и отдалась настроению. Вот оно, блаженство! После Дэвида и Норма я не верила своему счастью. Тоби и пальцем не шевельнул, а мне казалось, что его ладони прожигают мне спину до костей. Все только для меня: он не спешил и не отставал, а когда мне понадобилось глотнуть воздуха, уткнулся лицом в мою шею и крепко поцеловал ее. О-о-о! Какая богатая палитра реакций! «Ну же, Тоби, – думала я, – убедись, что грудь у меня на самом деле потрясающая».

А этот негодяй отпустил меня! В возмущении я открыла глаза и увидела его озорную усмешку.

– Спокойной ночи, – произнесла я, будто ничего и не было.

В глазах Тоби заплясали смешливые искры, он небрежно чмокнул меня в щеку и зашагал по дорожке прочь, не оглядываясь.