— Дальше не пойдем, — объявил он. — Есть тут пещерка, небольшая, но уютная. Вам придется посидеть там. А потом за вами придут.
Уолли взял за шиворот мужчину в синем костюме и подтолкнул вперед. Они скрылись в расщелине, и Джерико заговорил громче, чтобы никто не услышал пугающих звуков.
— Леди и джентльмены, у вас нет никаких причин для тревоги. Перед вами не убийцы. Мы честные грабители. А вы не обеднеете, если лишитесь сережек или часиков, верно?
Он говорил с ними на городской манер, весело и дружелюбно, поигрывая револьвером и жадно разглядывая девушку. Он всегда говорил одно и то же, пока Уолли забивал пленников по одиночке. Главное, чтоб они не волновались. Чтобы кровь не ударила в голову. Чтобы подчинялись безропотно, парализованные страхом.
Второй мужчина, молодой белобрысый здоровяк, казался совершенно спокойным. Но Джерико видел, как мечутся его глаза.
Та женщина, что была постарше, тоже пока держалась нормально. Правда, она побелела, как снег. И смотрела в небо, молясь шепотом.
Молоденькая сидела в стороне, зажав лицо ладонями. Джерико решил, что она останется жить.
Она легкая. Лошадь и не заметит такой прибавки к обычному грузу. Молчит, значит, понимает, что кричать бесполезно. Она будет послушной девочкой. На пальчике — колечко. Значит, замужем. Наверно, совсем недавно. Молоденькая, еще свежая, чистая. Какой чистый у нее белый воротничок над зеленым платьем… Наверно, такая же чистая сорочка под платьем. И там, под сорочкой, ее грудь…. Такая маленькая, умещается в ладонь, с розовыми полупрозрачными сосками…. Была у него однажды малолетка, хныкала все время. А эта держится.
Она ему нравилась так, как давно никто не нравился, хотя он почти не видел ее лица. Она сидела, наклонившись и закрывая лицо. И сейчас он видел только ее тонкую розовую шею между белым воротничком и каштановыми волосами, зачесанными кверху под шляпку. Но именно эта шейка ему нравилась больше всего на свете. Он не отпустит девчонку. Он будет возить ее с собой, сколько это будет возможно. Они уедут в Мемфис, он покажет ей, что такое красивая жизнь…
Он все любовался ее шейкой, и вдруг белобрысый здоровяк связанными руками оттолкнул Индуса, ногой врезал Пабло по яйцам, а потом кинулся на Джерико. Они оба повалились, и парень все тянулся зубами к горлу, пока не подоспел Канисеро со своим тесаком. Белобрысый обмяк, и Джерико смог выбраться из-под него — и тут он услышал хруст веток, топот ног, а потом два выстрела.
— Чуть не убежала, — сказал Индус.
— Зачем ты стрелял? — вскинулся Джерико.
— Да здесь никто не услышит.
— Зачем ты стрелял…
Он кинулся вниз по склону, туда, где зеленело широкое платье, разметавшееся на ржавом ковре листьев. Индус, мазила, ну почему ты не промазал в этот раз?
Она лежала на боку и уже не дышала. Пуля попала ниже левой лопатки и вышла из груди, оставив огромную рваную рану.
Джерико перевернул тело на спину и бережно сложил руки убитой на груди, чтобы не видеть красного месива пленок и серой пены, он прикрыл все это, чтобы наконец полюбоваться ее лицом.
Он сдул с ее щеки прилипшие листья и сухие травинки, расправил волосы, открывая выпуклый лоб.