– Как я? И когда успел, если меня сегодня ночью только освободили из-под расстрела?!

Изумление адмирала Колчака было настолько искренним, что смотревший на него с улыбкой генерал-лейтенант Каппель добродушно засмеялся – его лицо моментально помолодело, а мудрые старческие глаза преобразились, заискрились весельем.

– Егеря, созданные по приказу вашего высокопревосходительства, наилучшим образом подходят для решения поставленных боевых задач в труднодоступной, покрытой тайгой местности. У нас была целая неделя, чтобы провести реорганизацию. В каждой сибирской бригаде по два полка, правда, слабого состава – всего по два батальона в три роты, а также отдельные пулеметная и егерская роты. В последней все солдаты умеют ходить на лыжах, местное население поделилось, оно же дало солдат и проводников. Так что тайга им не препятствие. Четвертый взвод посажен на коней, для ведения разведки. Стрелковые полки будут втягивать красных во фронтальные бои, в наших сибиряках я теперь уверен, особенно в иркутянах – они сделают все, чтобы не пустить красных дальше. Потом в бой вступит ударный кулак из егерского батальона сильного состава, по нашим весьма скромным возможностям, конечно, – в нем четыре полные роты с пулеметами. Они зайдут с тыла и фланга, там, где большевики не ожидают. И казаки – их пока по две сотни на бригаду, но, надеюсь, удастся удвоить их численность и довести до нормального полка в пятьсот шашек.

– Я вижу, вы все рассчитали и можете добиться успеха…

– Нет, – слова Каппеля несказанно удивили адмирала, но тот так же живо пояснил: – Успех не надобен, нужна полная победа, разгром и уничтожение всей дивизии. Дело в том, Александр Васильевич, что мы отчаянно нуждаемся в людях. Мобилизацию провести нельзя, приток добровольцев есть, но он очень небольшой, и тысячи крестьян не пришло. Будет оглушительная победа, вот тогда мы две бригады развернем в полнокровные дивизии. Иркутскую из местных уроженцев, а для Омской дадут пополнение красные. У Лапина дивизия наполовину, если не больше, состоит из наших бывших мобилизованных солдат, вот на них я и рассчитываю. Вот эти две сибирские дивизии и запечатают «Тайшетскую пробку» наглухо.

Обойти позиции по тайге нельзя, большие силы там просто не пройдут, да и наши егеря им ходить не позволят. Большевики раздували партизанскую войну – нам тоже стоит прибегнуть к этому испытанному средству. Конечно, через месяц-другой они подтянут свежие дивизии, но, я думаю, атаки мы отобьем, удержим за собою позиции.

– Название знакомо – ведь там зимой во время войны с японцами на месяц перевозки остановились?

– Так точно, вот и решил повторить название. Не помню, кто сказал, но перефразирую – история повторяется дважды, один раз как фарс, другой как трагедия! Постараюсь, чтобы последняя больше не происходила с нами, хватило бедствий, а лишь с большевиками.

– Остается водный путь по Ангаре, – Колчак внимательно посмотрел на карту. – Закрыть его можно, установив на островах артиллерию. Дальше пороги у Братского острога, они проходимы либо в половодье, либо со специальными приспособлениями. Нужно создавать флотилию, перевезти хотя бы из Хабаровска по железной дороге посыльные суда типа «Штык» – броня противопульная, горная пушка, пара пулеметов. И вооружить несколько пароходов – вполне осуществимое занятие. В Лиственничном, на Байкале, насколько я помню, есть верфь и небольшие мастерские, даже завод, на котором собирали ледоколы.