— То есть, они не разделяют идеи переноса джихада на север?
— Нет.
— Хотя бы это радует…
У российской разведки на этом направлении было две задачи. Первая — обеспечить безопасность среднеазиатских республик и не допустить, чтобы они попали под контроль исламских радикалов — кошмар гражданской войны в Таджикистане все еще помнят, а в девяностые — все время ждали массированного нападения из Афганистана на Среднюю Азию. Вторая — не допустить, чтобы гарантом безопасности в большой Средней Азии, включавшей и Афганистан — стали США и Великобритания, чтобы им удалось зацепиться за этот регион, открыть тут постоянные базы, начать тут вербовать людей, продавать оружие, обучать военных. Иметь американцев на этом направлении, при том, что у нас две тысячи километров границы с Казахстаном, почти никак не оборудованной[29] — смерти подобно. А американцы сюда рвутся, этот регион для них крайне важен, поскольку их присутствие здесь может опираться на уже готовую инфраструктуру бывшей Советской армии и угрожать сразу двум геополитическим противникам — России и Китаю. К счастью — Китай это понимает и тоже борется здесь с американцами, как может.
— Что они хотят, как ты думаешь?
— Признания, прежде всего. Ну и… какой-то помощи. Я еще не говорил конкретно, но скорее всего — военные поставки, поставки стройматериалов, гражданской техники. Они не хотят остаться в одиночестве — а мы должны понимать, что это рынок в двадцать пять миллионов душ и там хорошо помнят нас.
— Если мы признаем Талибан, США встанут на дыбы.
— А что же они не встают на дыбы, когда их подручные режут детям головы в Сирии. Или…
— Я тебя умоляю.
— Шурави-дост, я понимаю, что мои слова в большом масштабе мало что значат. Но я живу там, и вижу, что происходит. Замирение — настоящее замирение — там возможно, только по чеченскому варианту. Когда самые крутые бандиты — становятся законной властью и начинают гонять менее крутых бандитов. Загоняют и станут уважаемой властью в стране, будут носить костюмы и устраивать дипломатические приемы. Только так. Если будем щепетильничать — туда придет Исламское государство, с которым уже не договориться. И разбираться с этим придется, скорее всего, нам, потому что ИГ — детище американцев. Мне почему-то не наплевать — ни на Афганистан, ни на мою страну. Там сражались наши отцы. И я не хочу, чтобы в Афганистане сражались наши дети и внуки.
— Кстати, насчет Исламского государства…
— Я все записал.
Передаю флешку. Взамен получаю точно такую же. Обычный компьютер ее не видит, нужна специальная программа.
— И про аскеровцев тоже. Талибан относится к ним резко отрицательно, и возможно — поможет.
— Кстати, про аскеровцев. Скорее всего, помощь придет с другой стороны. Талибан не потребуется…
— Каким образом?
— Тоже на флешке. Почитаешь на досуге. Как твой птенец?
— Ну, соколом еще не стал. Но — станет. В Афганистане взрослеешь быстро.
— Твое мнение?
— А что мое мнение? Поле покажет.
— Хорошо. Тогда будь.
— Давай, хоть плов съедим.
— Времени нет. Это тебе…
О как. Тут на двоих — причем порции американские, то есть не съесть.