…

— И он ответил мне — Ахмад, пусть Аллах будет свидетелем моим словам, через двадцать лет вы вернетесь в Афганистан, и американцы пригласят вас за стол и отнесутся со всем уважением.

— Да, только вот я не американец.

…

— А что касается уважения американцев… тридцать лет назад они и нас пригласили за стол и отнеслись со всем уважением. И что произошло потом — знают все. Нас ограбили до нитки, растоптали и унизили. У меня не стало страны, в которой я родился и вырос, боль от этого я чувствую до сих пор. Боль и унижение. Опасайтесь садиться за один стол с американцами, хаджи. И еще больше опасайся, когда они начинают относиться к тебе с уважением. Опасайся не меньше, как если бы ты вел караван с дорогими тканями и на постоялом дворе, к тебе подсел бы незнакомец и стал тебе оказывать внимание и уважение…

Мулла взял немного риса.

— Что ты хочешь от нас?

— Узнать, является ли моя страна и мой народ врагами вам.

Мулла подумал.

— Страна, которая живет не по шариату, является неправедной, куфарской страной, и нашей обязанностью является испытывание гнева на это и запрещается дружить с такими, пока они не уверуют, и их поклонение не будет принадлежать одному Аллаху. Так сказал слепой шейх Ибн Баз из Саудовской Аравии.

— Скажи мне, а когда это американцы уверовали? А если нет, то почему сауды берут их друзьями против моей страны?

Мулла не нашелся что ответить.

— … и зачем вы намереваетесь перенести джихад на север? Да, Пророк вел религиозные войны — но разве он же не говорил своим сподвижникам, что лучше действовать убеждением и проповедью?

…

— Афганский народ не имеет будущего, пока он воюет. Можно назвать всех вокруг своими врагами, но и ты тогда будешь врагом всем.

Мулла размышлял, неспешно отпивая из чашки побеленный молоком чай.

— Наши народы воевали — наконец сказал он — но это было давно. Очень давно, были живы еще наши отцы. И мы не хотим идти на север, и делать там джихад, в этом ты ошибаешься, русский. Нам нужна своя страна, каждый из нас оскорблен до глубины души, когда родную землю топчет сапог кяфирского оккупанта — но мы сами не хотим становиться оккупантами и снова воевать с вами. Мы уже воевали…

— Это была честная война.

— Да — подтвердил мулла — честная…

То же самое — говорили мне и многие афганцы. Мы потеряли тринадцать тысяч триста, афганцы — до полутора миллионов. Но я не заметил, чтобы нас особо ненавидели. Все говорили — это была честная война.

…

— Что ты хочешь от нас? Твоя страна готова признать нас своими друзьями?

— Пока нет.

— Как же можно дружить, если ты не можешь назвать человека другом.

— Разве слова важнее дел?

…

— Вы думали, что будет, когда вы вступите в Кабул? Вы опять разрушите его? Опять будут миллионы беженцев и развалины?

Мулла задумался. Потом сказал:

— Нет, мы не хотим этого. Аллах свидетель, мы одержим победу. Но мы будем молить Аллаха, чтобы того что ты сказал не случилось.

— Американцы уходят. Они скоро совсем уйдут. Наступает вопрос — как будет жить Афганистан. Что будет происходить на его территории. Хотите, я расскажу вам одну историю из шариата, хаджи?