К тому же ее Людовик прочил в жены Карлу Испанскому. Расстроить сей брак было бы несложно, но – к чему?

Получить в свой дом французскую вертихвостку, которая уже сейчас вовсю строила глазки мужчинам, кокетничала, разбивала сердца?

Нет уж! Лучше на Руси девушку хорошую найти!

Людовик Четырнадцатый уже и так и этак пытался обрабатывать посла, но боярин искусно выскальзывал из рук.

Да, конечно. Государю отписал.

Государь размышляет.

Да, дофины прелестны. Но их происхождение…

Но я убеждаю государя, а то как же!

Троекуров вежливо отклонил приглашение очередной великосветской шлюхи уединиться. Только сифилиса ему и не хватало! А уж эта-то дурная болячка тут свирепствует постоянно!

Тьфу! Вертеп разврата!

Иван Борисович тяжко вздохнул, достал платок и утер пот со лба. Эх, по возвращении домой опять все стирать да в бане мыться.

Свинарник, одно слово. Нет уж!

Никаких французских принцесс на Руси не будет!

Если только Анна Мария Орлеанская, при условии что девочка уедет уже сейчас и будет воспитываться в Кремле. Но на это Людовик не пойдет, ему нужен инструмент влияния, способный проводить его политику. Девочка же мала…

Ничего. Зато мы отсюда мастеров побольше сманим. Тех же гугенотов – талантливы ведь! Людовик в чем-то умный, да где-то и дурак дураком…

Иван Борисович вежливо отказал очередной шлюхе, вот ведь, знают, что человек недоступен – и лезут, словно им медом намазано, и принялся ждать своего времени. Король желал его видеть для беседы.

И верно.

Людовик в очередной раз намекал на старшую дочь Атенаис де Монтеспан, хмурил брови, заявлял, что «Мы недовольны промедлением»…

Иван Борисович кланялся, вздыхал, заверял в своем вечном почтении…

Ничего. Найдется и на Людовика управа.

– Венчаются раб божий Иван и раба божия Софья…

Софья терпела.

Уборы весом в мегатонну, обряды, идиотское поведение окружающих….

Можно подумать, у нее был выбор!

Наконец она решилась выйти замуж за Ванечку – пока это позволяла политическая обстановка.

Бояре сейчас ломали копья по поводу отъезда царевны Евдокии в Картли. Все-таки выдавать царевну за малозначительного царька, который тут при дворе несколько лет обтирался, один кафтан пять лет носил, – это точно был перебор! С их точки зрения. А вот Алексей был полностью – за! Это брак Софьи ему не до конца нравился.

Хотя бояре тоже поворчали. И чего это Морозов, почему ему такая честь?

Но – уже недолго. Ну, честь. Так ведь есть за что! Царский ближник, друг наилюбимейший, чего еще ждать? Вот то, что покои молодым были отведены в Кремле, их зацепило куда как поболее.

И чтобы утихомирить хотя бы самых противных ревнителей традиций, свадьбу играли по старым обычаям. Софья парилась под фатой и думала, что ей надо памятник за мужество поставить. И звезду героя.

Но наконец-то их увели из церкви – и дышать стало чуть полегче.

Потом было пиршество, и Алексей сидел рядом. И шептался с Иваном.

Софья прислушалась.

Ан нет. Она слишком плохо подумала о своих мальчишках. Никаких мужских советов тут и рядом не было. Алексей искренне надеялся, что друзья его не покинут, а Иван успокаивал, объясняя, что Софья никогда брата не оставит, а он теперь крепче каната привязан. Ранее он хоть жениться мог на ком другом – и жена б могла на их дружбу повлиять.