— Нравится? — невинно поинтересовался Ирд.

Его пёс просто молча подошел, отобрал у меня туфли, умудрившись удержать в пасти обе, понёс до двери и встал там, виляя хвостом и предлагая мне скорее открыть дверь.

Интересно, каковы шансы привлечь внимание тринадцатилетней девочки, если рядом с тобой такая большая и подчёркнуто дружелюбная собака? Может я зря списала этого улыбчивого индивида со счетов?

— Нннравится, — ответила я, потрясённо оглядывая букет. — Но я его не удержу!

— Да ничего, — беззаботно отозвался парень: — Я занесу и даже помогу по вазам расставить.

И всё так легко и естественно, как так и надо. Кто ты, Ирд с собачкой?! Девочка-праздник неуверенно улыбнулась, укоризненно погрозила пальчиком и честно сообщила:

— Исключительно ради Старины.

Подозрительно умный пёс радостно завилял хвостом.

Я подошла к двери, открыла замок, пропустила Старину, который войдя, аккуратно поставил мои туфли на подставку, а после как истинный джентльмен забрал у меня сумку и понёс в квартиру, Ирд вошёл следом, ведя себя настолько по-свойски, словно мы действительно знакомы тысячу лет и вообще ничего такого не происходит. А может действительно не происходит? Это Гаэра, место случайных встреч и ни к чему не обязывающего секса, и может я просто слишком подозрительно отнеслась к Ирду? Вроде обычный парень. Хотя сколько я их знаю — обычных?! В моей жизни обычных не было, были помешанные на оружие, психоанализе, достижениях и нормативах кадеты университета, были такие же агенты спец служб, а нормальных парней не было.

— Ты мокрая вся, иди переодевайся, я чай сделаю, — сказал Ирд, подтолкнув меня в комнату. — Ты заторможенная какая-то, случилось что?

— Ддда, напугал один мужчина, — я растерянно обернулась к парню, снимающему кроссы. — Но оказалось, я зря испугалась, нормальный человек. Я быстренько переоденусь, и сама сделаю чай, располагайся.

И я упорхнула в спальню.

Закрыв дверь, постояла, всё так же растерянно, отчаянно напоминая себе о той дерсенговой туче камер, что теперь в моей квартире повсюду, и, заставив себя начать раздеваться непонятно на глазах у хрен его знает скольких людей, направилась в душ.

Мыться под объективами семи камер — то ещё удовольствие.

Спасала привычка с военного лагеря — мы мылись там в одной душевой с парнями, и уставали так, что всем было плевать на первичные и вторичные половые признаки, хотелось есть и спать, причём спать даже больше.

После душа натянула чёрное спортивное бельё, сверху набросила шёлковый нежно-розовый халат, и вышла к Ирду, завязывая пояс.

В душе я провела минут пять, не больше, но к моему приходу был накрыт столик, над чашками с чаем вился лёгкий дымок, на тарелке лежали ломтики нарезанных фруктов, в бумажной коробочке лежали эклеры.

— О-о-о! — восторженно выдохнула я, глядя на сладости.

— Диета? — понимающе протянул Ирд.

— Да, ты знаешь, полгода на одних салатах! — выпалила я.

И аналитик во мне включил сирену. Оглушающую, призывающую к вниманию и в целом повышенной внимательности. Потому что я сказала правду. Я. Сказала. Правду!

Ирд же, взяв чашку, сделал медленный глоток, пристально глядя на меня, и спросил: