— Можно будет совместные дни рождения устраивать! В один детский сад ходить, а потом в школу! — начинаю мечтать я с улыбкой на лице.

Мне так хорошо! Давно такого не было. Это настоящая эйфория, когда встречаешь настоящую подругу, единомышленника и соратника в одном лице.

— Крис, а ты случайно не на корпоративе с Михаилом Захаровичем, того самого? — вдруг интересуется Геля.

Моментально мрачнею. При одной мысли об этом кровь стынет в жилах. Возвращаюсь в состояние страха и паники.

— Крис, давай сядем. Ты побледнела вся. Тебе неприятно? Не рассказывай, если не хочешь.

Геля берет меня под руку и ведет к свободной скамейке в тени раскидистых деревьев.

— Я вот, например, на корпоративе. Соблазнил он меня. А я, дурочка, уши развесила и позволила себя соблазнить, — Геля говорит быстро, будто старается загладить свою вину за неудачный вопрос.

Сижу в ступоре. В густых кронах деревьев заливаются птицы, шумит ветер, где-то слышится детский смех, рядом болтает подруга, а мне становится холодно.

— Кристин, он что тебя, силой взял? — обалдевает подруга от моей реакции.

— Я… я не знаю, Ангелина… — роняю рожок из ослабевших пальцев на вымощенную плиткой дорожку парка.

Моментально около нас собирается стая голубей — у них настоящий пломбирный пир.

— В смысле, не знаешь? — настораживается Геля. — Нет, подруга, давай рассказывай! Не хорошо это, если наш гендир такой подонок!

И я рассказываю. Сквозь боль и слезы. Как меня сначала сдернули с корпоратива. Как запугивали в машине Воронов и Пузырев, как обвинили в хищении крупной суммы, а потом Михаил Захарович привез меня в офис, в свой кабинет и заставил раздеться.

— Он был пьян, Гель. Не в себе. Я его таким никогда не видела.

— Разве это оправдание той мерзости?! Он делал тебе больно, Крис?

— Нет, нет, Гель, но я была напугана, в полном ступоре от обвинений, и от него самого… понимаешь… я — серая мышь, обычная девчонка из бухгалтерии, а он — он шикарный мужчина, генеральный директор всей компании… я вообще не понимаю, как он посмотрел на меня в таком ракурсе!

— Ты красавица, Кристина! Видно, насколько сильно он втрескался в тебя! Но это не отменяет того, что к сексу он тебя принудил! Ты говорила ему «нет»?

— Нет… у меня связки голосовые парализовало. Я просто лежала под ним и позволяла ему делать все, что он хотел… я даже не сопротивлялась, Ангелин и я… — краснею еще больше, еще гуще, — я… мне было хорошо. Впервые в жизни. С ним я испыталаэто, не смотря на страх. Понимаешь, я жила с парнем. Я не была невинной девушкой до Михаила Захаровича… но. Но мой бывший парень никогда! Никогда не доводил меня до пика! До Воронова я и не знала, что такое оргазм.

— Ну и дела… Даже мороженное есть расхотелось. — бормочет Геля, выкидывая рожок в урну.

— Понимаешь, я смотрела на него… как на картинку! Как на кинозвезду, недосягаемую и далекую. Я даже думать боялась, боялась дышать в его сторону, а потом случился корпоратив, беременность, его тотальное нежелание примиряться с ней. Он гнал меня на аборт, Геля! Орал, оскорблял и запугивал. Но как я убью свою маленькую крошечку, если уже люблю ее больше жизни?!