— Кристина, он влюблен в тебя по уши! Не зря он по пьяни на тебя полез! Правильно говорят, что у трезвого на уме — то у пьяного в действии. Я же видела все это время, как он на тебя смотрел! Он влюбился как мальчишка, но сам пока не поймет этого чувства, поэтому пугается и отрицает. Ему скорую помощь вызывали, в день твоего отлета.

Округляю глаза. Да неужели?!

— У него давление поднялось, кровь из носа хреначила!

Вспоминаю красные капли на его рубашке, когда видела его в последний раз.

— Ему было физически плохо без тебя! Он напивался каждую ночь, а на утро естественно был никакущим. Кирилл ему даже морду бил, чтобы в сознание привести. А ты говоришь, на аборт он тебя гнал. Это на словах он такой бессердечный, а на деле с ребеночка пылинки сдувать станет!

Мне дико слушать про то, как серьезный взрослый мужчина из-за любви к какой-то бухгалтерше-воровке рискует многомиллионным контрактом и творит всю эту дикость. Тем не менее, это так. Ангелина врать не станет.

— Но, Кристина, тут важно не его поведение, а твое отношение к отцу своего ребенка. Все же на корпоративе он поступил как мудак. Хоть это и не было насилием в классическом понимании, и ты даже испытала эйфорию, но он тебя принудил, и это отвратительно. У вас сейчас есть все шансы, чтобы примириться и быть вместе, но только тебе решать, хочешь ты этого, или нет. Простишь ли ты ему все прегрешения, или поставишь жирную точку в ваших отношениях.

Задумываюсь. Плачу. Не обращаю внимания на прохожих, не вижу ничего вокруг. Я скучаю. Я дико скучаю по этому мерзавцу! По его запаху, твердому как сталь телу, по вечно недовольной физиономии… Мне так его не хватает!

— Я обижена, Ангелина. Он сильно обидел меня! Изранил всю. Душу вынул. Сердце растоптал, но… я не могу без него! Не могу, Геля!

МИХАИЛ ВОРОНОВ

Восемь недель спустя

— Ах ты ж сука паскудная!!! — реву я, глядя в монитор Кирилла в его кабинете.

Я настолько зол, что готов убивать. Да, я уже представляю, как отп… отметелю Пузыря, отобью ему почки и печень, а потом, потом сомкну ладони на его дряблой гусиной шее и… с наслаждением переламывая позвонки отправлю его к праотцам! И старую фурию Ольгу Васильевну — его подельницу, туда же отправлю!

— Почему ты мне сразу не сказал, Кирилл?! — реву я, во второй раз пересматривая запись видеонаблюдения на которой Ольга Васильевна проникает в приемную Тани, открывает сейф, тырит факсимиле, которое безмозглая секретарша даже не брала в Сочи, а через некоторое время возвращает его обратно.

— Мы проверяли факты, Миш. Раскрыли целую приступную серию махинаций. Ты и так был не в менозе, и мы не хотели делать необдуманных шагов.

— Кто это «мы»?! — рявкаю я. — Кто вообще додумался их раскусить?!

— Ангелина. — не без гордости сообщает братец. — Давай, Миш, садись, остынь немного. Плеснуть тебе коньяка?

— Нет! Какой нахер коньяк?! Я невинную девушку из-за этого обидел, понимаешь? — шарахаю с досады кулаком по столу.

— Понимаю. — усмехается Кирилл, — но все ведь исправить можно?

Опускаюсь на диван в зоне отдыха кабинета Кирилла. Запускаю пятерню в волосы и начинаю яростно орудовать там, вороша тщательно уложенную прическу.