Я как-то поинтересовалась у подруги, которая по образованию технолог пищевого производства, почему так происходит: от сладостей в магазинах ломятся полки, но есть их невозможно.

– Потому что в каждое печенье, вафли или мармелад добавляют слишком много химии, – объяснила подруга. – Всевозможные разрыхлители, подсластители, стабилизаторы, усилители вкуса, красители и ароматизаторы идентичные натуральным и прочее. В одном продукте их может быть до десяти наименований! А делают это для того, чтобы увеличить срок годности продукта. Ну подумай сама, чего такого напихали в пастилу, что она не черствеет полгода? Хотя нет, лучше тебе об этом не думать.

На выходе я столкнулась со смотрительницей зала, интеллигентного вида старушкой в седых кудельках.

– Экспозиции меняются каждый месяц, приходите еще! – приветливо сказала она.

– Спасибо, обязательно приду. Скажите, а где работают сотрудники музея?

– Я сотрудник, – гордо ответила смотрительница.

– Я имею в виду искусствоведов, они в этом здании сидят?

– В этом, но на втором этаже. Вход с торца здания.

С торца действительно обнаружился вход – неприметного вида дверь, сливающаяся со стеной зеленого цвета. По крутой лестнице я поднялась на второй этаж и оказалась в коридоре, куда выходило несколько одинаковых дверей. Я наугад толкнула ближайшую и очутилась в довольно просторном офисе. Две сотрудницы никак не отреагировали на мое появление, зато третья дама средних лет, по виду – счастливая мать семейства, оторвалась от бумаг:

– Здравствуйте! Вы по какому вопросу?

– Я журналист Людмила Лютикова. Карина Елохова ведь здесь…

Хотела продолжить – «работает», но осеклась. Наверное, следует употребить глагол в прошедшем времени. С другой стороны, вряд ли отдел кадров уже успел подготовить приказ об увольнении человека в связи со смертью, так что формально Елохова еще числится в штате… Пока я размышляла над этими тонкостями, приветливая дама воскликнула:

– А, так вы к Кариночке! Её нет, она в отпуске!

Я недоуменно пялилась на собеседницу. Неужели в музее до сих пор не знают, что Елохову убили? Разве следователи еще не допрашивали коллег покойной?

– В отпуске?

В разговор встряла девушка в пронзительно-красном трикотажном платье.

– У нее медовый месяц, – заявила она довольно противным тоном, то ли недовольным, то ли насмешливым. – Она замуж вышла!

– Я так рада за Кариночку! – подхватила «мать семейства».

– Ага, лучше поздно, чем никогда, – ехидно вставила девица.

Психологи утверждают, что красный цвет – это цвет страсти, атаки и завоеваний. Если женщина находится в поиске любовных отношений, она надевает красное. Я догадалась, что девушку распирает обыкновенная зависть. Ей самой было никак не меньше тридцати, однако обручального кольца на безымянном пальце что-то не наблюдалось.

Третья сотрудница продолжала заниматься работой, не обращала на нас никакого внимания. Я предположила, что если хочу выведать какие-то секреты про Карину, лучше общаться с приветливой «матерью семейства». Правда, сомнительно, что удастся разговорить ее при свидетелях, но счастья попытать стоило.