Все были за.

Вот тут-то и начался настоящий пир.

Но, как сказал классик, всякому пиру конец приходит. Завершилось и это празднество. Ар удалилась к себе — присматривать за постройкой нового святилища и принимать толпы поклонников. В племени любили богов и охотно приносили им всякие мелочи типа ананасов и бриллиантов.

А для всех вибутян, не занятых строительством святилища Ар, наступили горячие дни. Дни урожая, так называли их вибутяне.

И Павел с Аванси-мбонси с головой окунулся в хозяйственную деятельность. Чего они только не делали!

В провинции Пурупай опять был небывалый урожай на жаб, из которых, собственно, и гонят настойку. Жаб, не дав им и квакнуть, собирали в большие плетеные корзины с крышками и относили на склады. Там жаб замораживали — лед обеспечивала богиня Аганри, живущая в высокогорных массивах. Павел сам лично перетаскал на спине не одну корзину с жабами. Казалось бы — жуть, но вибутяне как дети радовались большому урожаю.

— Сколько настойки сделаем! Можно наконец ее и на экспорт отправить!

Павел при этом соглашался с вибутянами. Настойка, хоть и из жаб, была классная. И очень хорошо шла как под ананас, так и под картошку со шпротами.

Разделались с жабами — поспели ананасы. Вот это действительно был экспортный продукт, и за ним следили пуще глаза своего. Ананасы помещали в специальные короба, запечатывали и отправляли мошешобо — у этого племени был хорошо налаженный контакт с Эквадором.

Вибутяне с экспорта ананасов имели гроши, но они были не жадные. Подумаешь, ананасы. Вот золотые листья пора обрывать, иначе они попадают сами и могут здорово расшибить кому-нибудь голову. Ох и налагался Павел по пальмам за золотыми листьями!

За время пребывания в племени Павел загорел, тело его сделалось гибким, упругим, как тетива лука, и не одна, ох не одна вибутянка заглядывалась на такого красавца. Тем более что после дней урожая традиционно последовала череда браков. Даже богиня Ар оказалась просватана за какого-то бога племени мошешобо. А Павел и Аванси-мбонси все так и оставались холостяками и завидными женихами.

— Аванси, — как-то сказал принцу Павел за бутылкой свежей жабьей настойки, — ну я на девушек не заглядываюсь, потому что в моей жизни есть только Леночка и я надеюсь когда-нибудь встретить ее и соединиться с ней. А ты-то что?

— Что?

— Девушку себе не заведешь.

— У меня есть девушка, Павел.

— Мванва?

— Мванва — это так. Для необременительной дружбы. Я не могу на ней жениться, она по крови мне не подходит.

— Как это — по крови не подходит?

— Не королевских она кровей, понимаешь? Мне жрецы запретили о ней и думать. Ну я в общем-то особо о ней и не думаю… Вообще, у меня есть невеста. Но она далеко от меня.

— Насколько далеко?

— Да нет, тут не в расстояниях дело. Понимаешь, мы с ней родились тогда, когда у племен вибути и мошешобо были вполне дружественные отношения. И нас обручили. Чтобы эта дружба ширилась и крепла, так сказать. А потом у мошешобо случился переворот, на место праведного владыки пришел узурпатор, и о нашем обручении они забыли. Но я-то не забыл. Я привык с колыбели любить девушку, назначенную мне в жены.