Калин тихонько опустился на четвереньки, продолжая наблюдать за тем, что происходит, из-под бровей. Как только пламя стихло, и вождь вернул свое седалище на прежнее место, Хузар, поднявшись на ноги, подошел к шаману. Тот принялся скакать вокруг воина, окуривая его дымом, струящимся из-под «костюма», и распевая горловую мантру. Одна из свечей, самая ближняя к малому кольцу, расположенному по центру, зашипела и потухла, оставив лишь тоненькую струйку светлого дыма.

– Предки одобряют твое покровительство над этим мальчиком, – хрипло прокаркал шаман, обращаясь к Хузару. – Да будет воля их исполнена! – с этими словами он пальцем нарисовал крючковатый символ на лбу воина.

Знак получился черный, как от угля или сажи. В руках у колдуна по-прежнему вроде как ничего не было. После нанесения рисунка Хузар взял два глиняных горшка и с ними в руках подошел к клетке с мальчиком. Поставил на пол у своих ног.

Калин стоял неподвижно, ровно, стараясь не показывать страха. А страшно было так, что аж все внутренности сжались, завязавшись в узел. Странно, но впервые за все время его нож не отреагировал на приближение Хузара. Может, потому что на этот раз опасности не было? Или кукри «сдох» окончательно? Калин положил свою ладонь на рукоять.

– Я привел тебя в наш клан и поэтому держу за тебя ответ, – громко, так, что отдалось эхом, произнес Хузар, отмыкая клеть. Распахнул настежь дверь. – Предки одобрили и дали разрешение на проведение обряда принятия тебя в клан Ковчега, под крыло Великого Лексия!

Достав свой нож из-за пояса, он полоснул себе ладонь и протянул ее в сторону мальчика.

– Я принимаю тебя в кровные родичи и привожу в новую жизнь. Кровь от крови! – гаркнул Хузар, гордо задрав подбородок.

– Кровь от крови! – хором повторили все присутствующие в зале.

– Родись! Родись! Родись! – повторяла толпа монотонно.

Калин растерялся. Он не знал, что ему делать в сложившийся ситуации, как поступить.

«Лучше быть просто пленником, чем встать перед подобным выбором», – думал он, до боли закусив нижнюю губу и глядя, как с протянутой к нему руки людоеда стекает кровь, капая на пыльный пол у ног. На миг представил, как он, достав свой верный кукри, убивает этого Хузара, потом ломится изо всех сил к выходу, тут же отбросил эту идею, поняв, что проще самому зарезаться, чем сейчас пытаться отсюда сбежать.

«Не сейчас, но все равно сбегу», – твердо сказал он сам себе в мыслях и потянул из ножен свой нож.

Свидетели обряда напряглись. Вождь, двумя руками держа себя за колени, а две другие водрузив на многострадальные черепушки, расположенные на подлокотниках, подался чуть вперед, с явным любопытством на лице ожидая дальнейших действий.

Калин аккуратно рассек кожу на своей ладони, но лезвия от раны не убрал, дав кукри немного подзарядиться. Злорадная ухмылка коснулась губ мальчика, когда он заметил с каким ошарашенным видом на эту процедуру «кормления» смотрит Хузар. Видеть то, что происходит у клетки, могли лишь непосредственные участники ритуала, потому как все остальные, кроме вождя и шамана, все еще пребывали в позе «зю». Калин решил не перегибать палку и, как только заметил ерзанье правителя и приближение «Длинного», тут же отнял лезвие клинка от раны. Кровь, как и положено ей, тут же потекла по руке.